Биоресурсы Севера: сигнал "SOS"

Адрес Новости История Структура События Результаты Разработки Конкурсы Мероприятия Газета
 Web-сайты

Уральские экологи работают на Севере уже около полувека, с самого основания Института биологии УФАН, ныне Института экологии растений и животных УрО РАН. Ими пройдены обширные территории в низовьях Оби, на Ямале, на Приполярном Урале, описаны и систематизированы тамошние флора и фауна. А вот Полярный Урал — стокилометровая горная полоса между Воркутой и Салехардом — исследована сравнительно мало. Три года назад сотрудники ИЭРиЖ и стационара в Лабытнангах при поддержке администрации Ямало-Ненецкого округа начали осваивать этот регион. Здесь работали сезонные и стационарные отряды ботаников, зоологов, ихтиологов, гидробиологов. В этом году вышла книга “Экологическое состояние притоков Нижней Оби: рек Сыня, Войкар, Собь”. О некоторых итогах полярных экспедиций мы беседуем с заместителем директора ИЭРиЖ, заведующим лабораторией ихтиологии, доктором биологических наук Владимиром Дмитриевичем Богдановым. 

— В ходе этих экспедиций была проведена ревизия видового состава и структуры северных сообществ растений и животных. Мы еще раз убедились в том, что Полярный Урал — суровая страна, не слишком богатая жизнью. В частности подтвердилось отсутствие на этой территории дикого северного оленя. Были, правда, и кое-какие фаунистические открытия. Орнитологи отметили особые сроки линьки у некоторых птиц. В озере Щучьем мы наблюдали уникальные формы гольца, которые занесены в Красную Книгу. Обнаружили тугуна — эндемика Сибири — в озере Нгасовэйто, где одновременно живут “европейцы” хариус и ряпушка. 

И все же главное впечатление — крайняя скудость растительного и животного мира этих мест. Конечно, Полярный Урал — по определению суровая климатическая зона, и все же мы не ожидали увидеть по сути арктическую пустыню. Кое-какое биоразнообразие сохранилось на территории Горно-Ходатайского заказника, куда завезли овцебыков, яков и бизонов для акклиматизации. Зоологи ставят под сомнение целесообразность этого предприятия, однако для нас  важно, что территория хорошо охраняется, туда не допускаются браконьеры. В заказнике есть хариус, сохранилась уникальная популяция кречета. Но в целом на Полярном Урале ситуация катастрофическая. 

—Обычно оскудение природы связывают с промышленным загрязнением, деятельностью Газпрома и других подобных организаций...

— В том-то и парадокс, что территория, о которой идет речь, совершенно чистая, из рек спокойно можно пить сырую воду. Проблема в том, что промышленное освоение связано прежде всего со строительством дорог, и самые отдаленные территории становятся легко доступными. Большинство водоемов Полярного Урала обезрыблены. Нет рыбы, соответственно нет и рыбоядных птиц. Огромный урон северным экосистемам наносит перевыпас оленей. Особенно заметно влияние выпаса в горных районах, где  расположены летние пастбища и нет гнуса. Исследования наших специалистов показали, что в результате слишком интенсивного выпаса оленей видовое разнообразие лишайников уменьшилось на 40%. Олени летом всеядны и могут поедать даже мелких грызунов: леммингов, мышей. Однако зимой основной корм оленей — лишайники. Оленье поголовье все время растет — так, на Ямале их 300 тысяч, — и экосистемы просто не выдерживают такую нагрузку.              

А что касается трубопроводов и буровых, то вокруг них возникает иногда даже более разнообразная жизнь, чем в иных местах, например, в каком-нибудь  однообразном болоте. Эффект опушки — иллюстрация известной экологической закономерности, согласно которой на границе сред жизнь всегда богаче. Куропатка будет сидеть на гнезде в 100 метрах от буровой, если рабочие в свободное время не пойдут ее стрелять. И гуси могут поблизости гнездиться. Если животных не беспокоить, то они сохранятся даже в условиях интенсивного освоения Севера. 

— Вы по специальности ихтиолог. Расскажите, пожалуйста, подробнее о результатах ихтиологических экспедиций.

— Мы стремились освоить как можно больше водоемов Полярного Урала, чтобы провести сравнительные исследования. Существует определенный регламент мониторинга. Работа начинается весной. На вертолете нас забрасывают в верховья нерестовых рек, где мы подсчитываем численность личинок. У нас разработаны особые методики учета численности скатывающихся в речном потоке личинок, погрешность которого очень мала — 30%. 

Исследования видового состава рыб Обского бассейна показали, что в последние пять лет начался резкий спад численности ценных сиговых рыб. Осетр уже занесен в Красную Книгу.  Сейчас специально создается завод, чтобы восстановить осетра, но не удается поймать даже десятка производителей. Основная нерестовая река сиговых рыб Обского бассейна — Северная Сосьва. Я еще застал времена, когда она кипела рыбой, идущей на нерест. Теперь ничего подобного не увидишь. Меньше стало муксуна, пеляди, пыжьяна  и почти нет чира. Скоро и их занесем в Красную Книгу. А вот в реке Таз численность сиговых рыб нормальная. В этом районе нет дорог, соответственно нет и браконьеров.                         

Самое обидное, что на Севере рыба чистая, не болеет, места размножения пребывают в девственном состоянии. Все дело в чудовищном перелове. Правда, ихтиомасса на Оби по-прежнему остается большой, но меняется ее структура. Исчезают самые ценные виды “белой” рыбы, и при этом наблюдается рост численности “черной” рыбы — щуки, язя, плотвы. Ее никто особенно не ловит. А белая рыба очень дорогая, дает огромную прибыль. К тому же, на Севере ее очень легко выловить — здесь немного участков, где она может нереститься и зимовать. Зимой все огромное количество рыбы скапливается в Обской губе, поскольку в самой реке она испытывает кислородное голодание. А уж идущая на нерест рыба — тем более легкая добыча. Бороться с браконьерами некому — рыбинспектор получает 1,5 – 2 тысячи рублей. Наконец,  на Севере отличные условия для хранения пойманной рыбы, не нужны холодильники. Рыбу легко вывезти, поскольку рядом железная дорога. На Печоре белой рыбы уже практически нет. Вывезли почти всю рыбу и с Западного Ямала. 

— Вы нарисовали мрачную картину. Видятся ли какие-то перспективы?               

Оскудение биоресурсов на Полярном Урале, как и в других северных регионах, не остановить. Политика государства не направлена на сохранение природы. А между тем проблема биоресурсов на Севере — это вопрос выживания коренных жителей. Сейчас численность кочевого населения растет. Оленеводы со своими стадами постоянно перемещаются с места на место. Раньше они останавливались у рек и озер, питались рыбой. А теперь водоемы пустые. Кстати, при царе рыбой на Севере владели аборигены. И сейчас ее надо оставить местному населению, а мы, жители больших городов, можем питаться океанической рыбой. Оленеводам из-за отсутствия рыбы приходится круглый год есть оленье мясо, а значит, нужно увеличивать численность стада. Однако поголовье оленей не может расти беспредельно. В конце концов вступят в силу биологические законы, регулирующие их численность, начнется мор молодняка. Круг замкнется. Ученые не в силах его разомкнуть. Мы можем только предупредить о последствиях варварского разорения природы.

 
Беседовала
Е. ПОНИЗОВКИНА

Адрес Новости История Структура События Результаты Разработки Конкурсы Мероприятия Газета
 Web-сайты