Легко ли быть молодым? |
Адрес
Новости
История
Структура
События
Результаты
Разработки
Конкурсы
Мероприятия
Газета |
…Научный состав Академии наук катастрофически стареет. Это притом, что аспирантура заполнена целиком. На деле часть молодежи аспирантуру просто не заканчивает, часть, закончив, уходит из науки, а из тех, кто защищает диссертацию, большинство уезжает за границу или находит другую работу. Работать в Академии остается не более 20%. Если мы подсчитаем средний возраст ученого с учетом только этих двадцати процентов, то цифры окажутся неприглядными. Через 10–15 лет в Академии просто не будет хватать квалифицированных кадров не только для того, чтобы создавать и развивать новые направления, но и чтобы просто поддерживать старые. А если еще учесть, что уровень образования в вузах также падает, через 10 лет старый преподавательский состав сменится практически полностью, ситуация будет выглядеть удручающей. Да,
есть какие-то локальные участки мнимого
благополучия в отдельных отраслях науки.
Однако связано это не с хорошим
управлением этой отраслью, а скорее с
модой на эту отрасль, отсутствием
необходимого количества некоторых
научных разработок на Западе и т.д. Но в
физике, математике, химии, геологии,
ситуация не радует. Во всяком случае,
такова точка зрения автора этой
дискуссионной статьи, предлагающего свой
взгляд на решение проблемы. Ясно, что нужно что-то предпринимать. Понимает это и Президиум РАН. Но конкретной продуманной молодежной политики, с моей точки зрения, нет. Волевым решением были возрождены СМУ — Советы молодых ученых. В институтах, где велась какая–то общественная жизнь, это нашло отклик и поддержку. В них молодежное движение развивается. В других ограничились выборами председателей СМУ, на чем все и прекратилось (формальности для отчетности были соблюдены). В Москве во многих подразделениях РАН про СМУ никто даже и не слышал. Там, где движение растет, надо благодарить энтузиазм — ребята просто хотят сделать свою жизнь более интересной и насыщенной, часто во вред своему финансовому положению. Я попытаюсь изложить свой взгляд на эту проблему, не строя фантастических планов, а буду, как говорится, плясать от печки, т.е. от того, что уже делается. Вот несколько направлений деятельности, на которых нужно, на мой взгляд, концентрировать усилия. Начну с главного — финансов. Один из путей улучшения ситуации — гранты и именные стипендии. Не буду говорить про то, что система грантов порочна в своей сущности. Ориентация на Запад (хотя и там многие понимают тупиковость этой системы) и возможность создания на уровне правительства видимости решения проблемы финансирования науки, да и кажущаяся возможность более простого контроля расходования выделяемых финансовых средств делают эту систему ущербной. Но все же в этом направлении предпринимаются достаточно энергичные действия — в нашем УрО РАН в частности, во многом благодаря подвижническим усилиям заместителя Председателя Отделения Валерия Николаевича Чарушина. Я же хочу остановиться на недостатках. Что касается молодежных грантов УрО РАН — замечательно, что они появились. Однако мне представляется в корне неверным «раздувать» сумму гранта. Почему-то сумма обычного гранта РФФИ, приходящаяся на одного человека, не превышает 20 тыс.руб., на нее покупается оборудование и т.д., и т.п., а региональный молодежный грант чуть ли не в два раза больше. В результате на один ученый совет института приходится порядка 5 молодежных грантов. У нас в ИФМ — 90-100 молодых ученых, т.е. только внутриинститутский конкурс — один грант на 20 человек. Если учесть, что в нашем институте семь членов-корреспондентов РАН, у которых есть аспиранты, чьи труды скоррелированы с трудами их руководителей, то получается, что мы оцениваем заслуги не молодых ученых, а их руководителей. Становится ясно, кому грант достанется. Но даже если молодой ученый получил эту сумму, начинаются «трения» в лабораториях — ведь грант РФФИ примерно такого же уровня, и в результате, чтобы не портить отношения со своими сослуживцами, молодые сотрудники получают только часть денег со своего проекта. Выходит, что молодежные гранты поддерживают молодежь лишь частично, не выполняя своей основной функции. Конечно, не стоит и сокращать сумму гранта до нескольких тысяч рублей, но сумма в 10 – 15 тысяч — тоже большая величина. В результате число грантов увеличилось бы в несколько раз, повысилась бы вероятность их получения, возросла справедливость распределения и, соответственно, статус. В то же время уменьшение суммы, ненамного уменьшая поддержку самого молодого ученого, поможет избежать трений в научном коллективе. К какому числу грантов нужно стремиться? На мой взгляд, математика достаточно проста. Как уже говорилось, в науке остается около 20% молодых ученых, т.е., например, на наш институт должно приходиться сто, деленное на пять, то есть 20 грантов. Таким образом, минимальная пропорция — 20 грантов на 100 молодых. По «уральским» молодежным трэвел-грантам ситуация тоже неблагоприятная. Здесь на один ученый совет приходится порядка 150 тыс. рублей, но деньги распределяются (de facto) только на иностранные конференции, т.е. опять же поддерживается 5 — 7 человек в год. Свою цель — поддержку молодежи — такой грант выполняет лишь частично. Почему? Те, кто поставил перед собой цель уехать работать за границу, всеми правдами и неправдами будут искать место, а для этого необходимо как раз и ездить на иностранные конференции. Выходит, Академия своими руками оплачивает отток кадров. В то время как поддержка поездок на российские конференции никак не осуществляется (здесь я рассматриваю ситуацию в целом, не касаясь аспирантов, которым УрО РАН выделяет по 5 тысяч рублей в год на командировки). Я не призываю опускать железный занавес. Это не только невозможно, но и вредно. Но более продуманно подходить к этому вопросу необходимо. Я знаю молодых людей, которые в совершенстве освоили механизм получения денег на загранкомандировки, и ездят в них по несколько раз в год. Конечно, необходимо знакомиться с мировой наукой, с последними научными достижениями, но есть и прекрасные международные российские конференции. Одну из основных причин такой политики я вижу в том, что работы с пятью соискателями, которым выплачивается по 20–30 тысяч рублей, значительно меньше, чем с 20 –30, кому требуется для поездки на российскую конференцию 5–7 тысяч рублей. А поддержку заграничных конференций осуществляет в том числе и РФФИ, где для молодежи созданы специальные и даже более мягкие в смысле временных рамок условия. Остановлюсь отдельно на временных затратах на написание проекта, поскольку они сравнимы со временем, необходимым, чтобы заработать те же деньги на стороне. Система оформления заявки на грант сильно затруднена. Чего стоит одно требование о необходимости отзывов на проект двух докторов наук, работающих в сторонних организациях, получить которые молодому ученому без посторонней помощи практически невозможно. Далеко не у всех такая помощь есть (опять получается конкурс знакомств). В Екатеринбурге ситуация с отзывами все же проще. А что делать людям, работающим в других городах? Например, в Ижевске кроме ФТИ физикой занимаются только в университете, докторов наук там можно пересчитать по пальцам, и я более чем уверен, что молодежный проект из регионального института с рецензиями от неизвестных преподавателей университета обречен на провал. Это все же региональный, а не российский конкурс, все и так достаточно хорошо в своей области знают друг друга. Так, может быть, лучше создать экспертную комиссию и сравнивать содержимое проекта, а не фамилии соавторов и рецензентов, либо смягчить требования к отзывам? Ведь даже для защиты кандидатской диссертации требования на порядок мягче: нужны только один оппонент из сторонней организации и только один доктор наук. Одним из стихийных направлений молодежного движения в науке стало возрождение проведения молодежных конференций и школ. Их необходимость очевидна. Во-первых, они объединяют молодых; во-вторых, способствуют их научному становлению; в-третьих, молодые приобретают опыт публичных выступлений; в-четвертых, интегрируются различные научные направления: теоретическое, экспериментальное, прикладное; в-пятых, приобретается опыт организационной работы. Создаются традиции, молодежь общается с родственными по духу сподвижниками, возникают новые идеи. Это ли не один из путей, тормозящих «утечку мозгов»! Хорошо, что на следующий 2003 год УрО РАН запланировало поддержку всех заявок на проведение молодежных конференций и школ (ИФМ, ИЭРиЖ, ИММ, ФТИ (Ижевск), ИОС). Другое стихийное направление, не требующее привлечения больших денег, — общественная жизнь. Необходимо всячески способствовать культурному объединению людей, проведению вечеров, встреч, может быть, как у нас в ИФМ, постановке опер. Немаловажную роль здесь играет спорт. Проведение чемпионата по футболу, посвященного 70-летию УрО РАН, всколыхнуло институты. Люди хотят, чтобы это начинание не заглохло, а развивалось. Следующее направление — жилье. Вопрос тяжелейший. Есть федеральная целевая программа “Жилище”, предполагающая финансирование жилья для молодых ученых. Известно, сколько денег запланировано по ней российским правительством на ближайшие годы, но плана по использованию этих средств нет. Если молодежь будет знать перспективы получения жилья (пусть невзрачные, но перспективы), ей легче будет переносить повседневные тяготы. Прекрасно, что в 2001 году в Екатеринбурге, благодаря усилиям руководства УрО РАН, было выделено 16 квартир для молодых ученых, известно, что некоторое количество жилья молодежь получит в 2003. Но НИЧЕГО не известно на следующие годы! Теперь по самим квартирам: из 16 квартир большинство были трехкомнатные. Мне кажется, одно-двух комнатные квартиры осчастливили бы владельцев не меньше, но новоселов было бы значительно больше. Я призываю к созданию продуманной, взвешенной молодежной политики, к ее планированию, к созданию традиций, без которых невозможно развитие и существование Академии наук. Лишь в этом случае у российской науки будет будущее.
|
Адрес
Новости
История
Структура
События
Результаты
Разработки
Конкурсы
Мероприятия
Газета |
17.03.03