Трансформация в истории, реформация в науке

В начале июля Институт истории и археологии УрО РАН вновь принимал гостей — участников международной научной конференции «Социальные трансформации в российской истории», приуроченной к 70-летию академика В.В. Алексеева. Историки Екатеринбурга, Москвы, Новосибирска, Тюмени, Улан-Удэ, Владивостока и других российских городов, а также Беларуси, Австралии, Бельгии, Китая, Франции и Швеции стали очными либо заочными собеседниками за круглым столом.

   Точнее, «круглых столов» было два, для обсуждения были заявлены две основные темы: «Цивилизационная динамика и особенности российской модернизации» и «Социополитические трансформации: тенденции централизации и регионализации». Исторический процесс в динамике, всеобщие и локальные преобразования и современная методология их исследования, все потрясения XX века в судьбе России, посткоммунистические тенденции, глобализация, взаимоотношения центра и периферии — вопросы неотложные, проблемы сущностные и насущные, требующие, думается, прежде всего трансформации мышления исследователя, а в этом польза дискуссии несомненна.

На открытии конференции председатель ее оргкомитета директор Института истории и археологии академик В.В. Алексеев обозначил важнейшие позиции последующего (двухдневного) обмена мнениями. Социальные трансформации (СТ), по его мнению, — ключевое понятие в исторической науке. Они лежат в основе российской цивилизации. Следует, впрочем, различать социальные трансформации и социальные изменения. Исторический процесс в целом складывается из социального воспроизводства («воспроизводства человеческой жизни») и социальных изменений, собственно и составляющих прогресс общества. Суть и соль СТ — постепенные и постоянные цивилизационные изменения в обществе, а не «взрывы» революций и реформ. Соответственно и историки должны изучать в первую очередь цивилизационные сдвиги и трансформации широкого масштаба.

Трансформационный переход — особая историческая система, имеющая собственную структуру и обязательные фазы. Типологически выделяются локально-региональные, институциональные, субсистемные и системные СТ. Основной вопрос — что является главным толчком к СТ? С точки зрения В.В. Алексеева, главная причина социальной трансформации — смена технологического способа производства, а вовсе не «революция как локомотив истории» (этот тезис сразу же вызвал встречные вопросы. В частности, не преуменьшает ли это роль человеческого фактора в истории? На что докладчик резонно возразил: «Но технологии-то совершенствует человек! Так что никакого противоречия я не вижу…»). Любую модернизацию общества, — продолжал академик Алексеев, — следует рассматривать через призму именно технологического прорыва. То, что происходит сейчас в России и с Россией, также связано в первую очередь с технологическими новшествами. Революции (кстати, с 1987 г., если называть вещи своими именами, мы переживаем именно революционные преобразования общества) есть более мелкие социальные мутации в русле гигантских трансформаций во времени. В 1917 г. революция в России действительно совпала с модернизацией. Но это была не классическая западная, а консервативная российская модернизация. Главное, к чему она привела, — конец России крестьянской и России самодержавной. Социализм в России так и не был построен, но модернизация, пусть и неклассическая, состоялась (хотя очень серьезный вопрос: существует ли именно специфически российская модернизация?). В то же время экономические, социальные, ментальные следы феодализма ощущаются в России до сих пор. В этом — суть нашей сегодняшней трагедии, это и нужно изучать, чтобы понять, как управлять страной сегодня.      

Задачи исторической науки на данном этапе также стали предметом обсуждения. В.В. Алексеев отметил, что по мере перехода к информационному обществу возрастает необходимость использования исторического знания в социальной практике. Необходимо переходить от описания к анализу и синтезу, развивать наряду с идеологической и воспитательной прогностическую функцию исторической науки. Соведущий на заседании член-корреспондент РАН А.В. Головнев (ИИА УрО РАН) высказал пожелание, чтобы за «круглым столом» история предстала во многообразии междисциплинарных связей — как идеология, как профессия, как метод, как наука, наконец, как миф, как сценарий, и в сумме — как субъект действия. Наука должна самоопределиться в сегодняшнем конкурентном информационном поле — в пользу действия, а не ожидания в «башне из слоновой кости».       

Этому, безусловно, и способствует современная форма проведения научной конференции как цикла собеседований за круглым столом, «взятая на вооружение» на этот раз историками и политологами.

Е. ИЗВАРИНА