Академик В.А. Черешнев:
"Все ценное дается трудом и болением сердца"

Все, кто хоть раз слышал устные выступления академика В.А. Черешнева, согласятся с тем, что председатель Уральского отделения РАН — блестящий оратор. Любой его доклад или речь производят впечатление импровизации, которую он, казалось бы, не готовил заранее. Однако еще более интересен Валерий Александрович как собеседник, когда он жестко не ограничен временем и определенной темой. Накануне его 60-летнего юбилея мы поговорили о многих проблемах. И начали с самой, пожалуй, на данный момент актуальной для академического сообщества.

   — Сегодня руководство РАН и все академические ученые всерьез обеспокоены новыми правительственными инициативами, несущими реальную угрозу будущему Академии. Как вы оцениваете эти события?
   — Сейчас страсти немного поутихли. Министр образования и науки А. Фурсенко назвал подготовленную без участия представителей Академии концепцию разгосударствления науки «нулевым вариантом». Уже создается совместная комиссия РАН и министерства образования и науки для подготовки альтернативного проекта. Никто не спорит, РАН нужно реформировать, но отнюдь не революционным, а эволюционным путем. Требовать от фундаментальной науки немедленной отдачи в рублях совершенно недопустимо. Между тем ни одна стратегическая задача в нашем государстве не решалась без непосредственного участия научного сообщества. Достаточно вспомнить освоение космоса, атомный проект. РАН, существующая уже почти триста лет, вполне доказала свою жизнеспособность. Академия никогда страну не подводила. Это наша история, наша традиция, идущая от Петра I, и совершенно непонятно, зачем эту традицию нарушать.                

Предлагаемые реформы науки и образования, хотели того или нет их безымянные авторы, объективно работают на распад единого образовательного и научного пространства России. Это сродни «промышленной революции наоборот» — от мануфактур к ремесленным мастерским (или к «малому и среднему предпринимательству»), переходу от государственной системы образования к уровню «приватизированных вузов» и церковно-приходских школ. Попытки слома науки и образования в «концепциях» и «стратегиях» должны быть прекращены. Сила и надежда на будущее не придут сверху, они внутри нас.                

— Не говоря уже о том, что без привлечения интеллектуального потенциала Академии не решить стоящие перед страной проблемы, в том числе и противостояния терроризму. Чем, на ваш взгляд, здесь может помочь наука?

— Прежде всего, ученые способны взглянуть на эту проблему иначе, чем политики или военные, а именно — с культурологической точки зрения, в плане противостояния западной и восточной цивилизаций. Ведь терроризм возник на фоне резко ускорившегося в двадцатом веке взаимопроникновения, стыковки миров и культур. Мусульманский мир не принимает западные ценности, и преодолеть взаимонепонимание очень сложно. Философское, социокультурное осмысление этих процессов позволит найти оптимальные решения конкретных проблем. 

Принцип «никаких переговоров с террористами» работает не всегда. Кстати, сами террористы нас изучают, просчитывают, вычисляют тонкие места, их аналитики работают на очень высоком уровне. Если не вступать с ними ни в какие контакты, то как узнать, кто они, какова их логика и соответственно, какими средствами с ними бороться?               

Ведь этот невидимый враг, который держит в напряжении весь мир, не заявляет о своих намерениях, и предугадать его действия очень сложно. Но возможно, в том числе и путем комплексной оценки различных факторов, математического моделирования вероятных террористических атак. И ученые здесь могут внести весомый вклад. 

Проблема национальной безопасности рассматривалась на одном из последних президиумов РАН. Особо хотелось бы отметить доклад доктора математических наук Г.Г. Малинецкого из Института прикладной математики РАН. Он рассказал о разработках, позволяющих прогнозировать наиболее вероятные место и время совершения террористических актов, а значит и предотвращать их. Такие модели строятся на основе системной оценки различных факторов, порождающих терроризм: исторических, территориальных, социальных, этнографических, демографических, миграционных, психологических и многих других. Конечно, просчитать всплеск терроризма гораздо сложнее, чем предсказать зарождение тайфуна, извержение вулкана или приближение другого природного катаклизма. Но общие закономерности развития катастрофических событий существуют. Выявив их, мы сможем упреждать катастрофы, а не ликвидировать последствия.

 — Каким бы сложным и опасным ни был современный мир, жизнь продолжается, ведутся научные исследования и даже открываются новые академические учреждения. В одном из давних интервью вы говорили о своей мечте создать на Урале иммунологический институт. Мечта эта осуществилась. Институту иммунологии и физиологии УрО РАН почти два года, и, наверное, уже можно подвести первые итоги.      

— Наш институт — не совсем обычный. Есть иммунологические институты, и есть физиологические, последних больше. А у нас две ветви науки — иммунология и физиология — объединились под одной крышей. Вообще-то это соответствует исторической традиции: иммунологи и физиологи всегда, особенно в России, шли рядом. Вспомним наших великих соотечественников И.М. Сеченова, И.И. Мечникова, И.П. Павлова, которых связывали не только научное сотрудничество, но и личная дружба.

Иммунная система — одна из основных регулирующих систем организма наряду с нервной и эндокринной, которые изучает физиология. Сейчас говорят о нейро-эндокринно-иммунной регуляции функций, и три названные системы называют большим регуляторным треугольником. Сочетание иммунологии и физиологии у нас в институте, на мой взгляд, оказалось очень удачным, если учесть особенности развития этих наук на Урале. В рамках Медицинской академии развивалось иммунологическое «крыло». А в Уральском отделении сформировалась сильная физиологическая школа во главе с членом-корреспондентом РАН В.С. Мархасиным, объединившая высококвалифицированных специалистов в области изучения механизмов сокращения миокарда. Это очень актуальные проблемы, поскольку болезни системы кровообращения по смертности занимают первое место.                

О динамизме развития наших направлений свидетельствует и то, что в нынешнем году Екатеринбург стал местом проведения двух крупных всероссийских съездов: в мае состоялся Объединенный российский иммунологический форум, а только что, в сентябре прошел XIX съезд Физиологического общества им. И.П. Павлова. 

Мы, иммунологи и физиологи, уже неплохо понимаем друг друга. Коллектив ИИФ сформировался, проработаны основные научные направления, выходят на защиту первые аспиранты. Надеемся, что наше сотрудничество даст новое качество как в плане изучения регуляции функций, так и в плане сочетания фундаментальных исследований с прикладными. Наши физиологи создали совместную лабораторию клинического изучения кровообращения на базе областной больницы. Иммунологи также постоянно сотрудничают с клиницистами. Лабораторию иммунологического скрининга ИИФ сейчас возглавляет Я.Б. Бейкин, директор Диагностического центра. В Перми на правах филиала нашего института организована лаборатория цитокинов во главе с доктором медицинских наук С.Ю. Родионовым, там же создается биотехнологический центр, по существу, небольшой завод по производству альфа-фетопротеина — эффективного иммуномодулятора, прошедшего все стадии апробирования. Это небольшое производство, где занято всего около тридцати человек, но оборудовано оно в соответствии с самыми современными требованиями. В Перми же на базе железнодорожной больницы создается отделение клинической иммунологии, которое также возглавит Сергей Родионов. Таким образом ускорится внедрение фундаментальных результатов непосредственно в клиническую практику.               

— Ученый-физиолог, ученый-иммунолог — часто одновременно и практикующий врач. Вы общались со многими выдающимися представителями этой когорты и о многих рассказывали, но наверняка осталось еще немало такого, о чем интересно было бы услышать.

— Конечно, каждый год приносит новые встречи, однако мне хотелось бы вновь вспомнить своих учителей: Р.Б. Цынкаловского и Е.А. Вагнера, с которыми я работал в созданной ими лаборатории по изучению комбинированных радиационных поражений. О Ростиславе Борисовиче я уже рассказывал не раз. 

Евгений Антонович Вагнер, прежде чем стать ректором Пермского мединститута, академиком РАМН, долго работал врачом в Березниках, создал там 2-ю областную больницу. Главной его чертой была верность долгу. В любое время суток, в том числе и среди ночи, ему могли позвонить домой и сообщить, что в клинику поступил тяжелый больной. Евгений Антонович немедленно выезжал. Жил он в невероятно напряженном ритме: с восьми утра оперировал, затем читал лекции в мединституте, снова возвращался в клинику на обход, к двум следовал в ректорат, решать учебные дела. После семи он опять в клинике: надо посмотреть, как там пациенты. Во всем старался участвовать сам, но не из недоверия к подчиненным, а потому, что чувствовал персональную ответственность за каждого больного.               

Между прочим Вагнер был научным «крестником» Гавриила Абрамовича  Илизарова, который защищал в Перми докторскую диссертацию. Вернее, изначально это была кандидатская, но она представляла собой плод тридцатилетнего труда, и по предложению Е.А. Вагнера, по итогам защиты Илизарову была присвоена докторская степень. Илизаров тоже был фанатично преданным своему делу человеком. Он никогда по-настоящему не использовал отпуск. Говорил, что нет смысла: во-первых, навыки теряются, во-вторых, все равно постоянно думаешь о больных. Как-то с женой они отправились по путевке в Крым, так Гавриил Абрамович все время ходил на почту звонить в клинику — сотовых-то телефонов тогда не было. А на пятый день уехал, не выдержал. С тех пор, если и уходил в отпуск, то проводил его поблизости, чтобы можно было приехать в больницу, посмотреть, что и как. Всю жизнь мечтал приобрести машину и купил «мерседес», но водить так и не смог. Говорил: «За рулем надо сосредоточиться на дороге, смотреть то налево, то направо, а я все время думаю о пациентах».

Руки у него были, как у фокусника. Илизаров и был настоящим фокусником: доставал пятачок из кармана, зажимал в ладошке, потом открывал ее — а там ничего. Но главное, что эта «ловкость рук» позволяла ему делать фантастические вещи в своей профессии. Он вводил больным спицы как бы вслепую, без рентгена, не задевая при этом ни одного нерва, ни одного мельчайшего сухожилия. Наблюдавшие за ним коллеги, особенно новички, просто не верили, что такое возможно. Я сам был свидетелем того, как на протяжении всего двух часов Гавриил Абрамович ввел таким образом спицы 10 больным. И никаких осложнений! У него была норма — 100 больных в день. Иногда заканчивал прием глубокой ночью. Ночью же мог вызвать для консультации коллег, и все воспринимали это как нечто само собой разумеющееся. Такой уж был человек.

Еще одна выдающаяся личность — академик Борис Васильевич Петровский. С ним мне также довелось общаться. Он был министром здравоохранения, заведовал кафедрой госпитальной хирургии 1-го московского мединститута, создал Всесоюзный центр клинической и экспериментальной хирургии. Борис Васильевич еженедельно проводил в институте свои знаменитые линейки, на которые собиралось множество студентов и аспирантов. Это был потрясающе интересный и познавательный «разбор полетов», где рассматривались все спорные случаи, сложные операции. И какой бы напряженной ни выдавалась неделя, линейку Петровский проводил всегда, это было святое.               

На днях в Петербурге отметил столетний юбилей академик РАМН Федор Григорьевич Углов, сердечно-сосудистый хирург поколения Н.М. Амосова. Он до сих пор оперирует на легких и сердце! Очевидно, это мировой рекорд. Не курит, не пьет, активный пропагандист здорового образа жизни, неизменный посетитель всех премьер в Мариинском театре. Как-то в начале 80-х мы с Е.А. Вагнером побывали у Федора Григорьевича дома в Ленинграде. Он с гордостью показал нам свою библиотеку, насчитывающую тысячи томов уникальных книг по различным областям знания и культуры. 

— Вы сами отличаетесь завидной работоспособностью. Как удается ее поддерживать при таком напряженном ритме жизни? Продолжаете каждое утро стоять на голове?

— А как же! Ежедневно отдаю зарядке час, в крайнем случае, сорок-пятьдесят минут, если накануне прилетел из командировки поздно ночью. Если не давать организму привычной нагрузки, почувствуешь себя плохо. А так все время находишься в тонусе. 

— Вы часто приводите цитаты из классиков науки и литературы, созвучные на данный момент вашим собственным мыслям. А какая сегодня «цитата дня»?                

— Пожалуй, это слова глубоко уважаемого и чтимого мною академика Алексея Алексеевича Ухтомского: «Все действительно ценное в мире зарабатывается трудом и болением сердца — такова диалектика жизни и бытия. Широкий, гладкий путь и открытые ворота ведут к падению и смерти того, что есть лучшего в человечестве. Тесный путь и болезненные ворота — к настоящему добру между людьми. Вот диалектика из диалектик бытия!»

Почетный знак и диплом имени академика РАМН В.И. Иоффе
«За особый вклад в развитие иммунологии в России»,
врученные недавно в Санкт-Петербурге Валерию Александровичу. 

Беседовала Е. Понизовкина

P.S. Сердечно поздравляем нашего Председателя с юбилеем!
Желаем бодрости и оптимизма, новых творческих свершений!

Редакция «НУ»

            

     



На снимках: Валерий Александрович Черешнев в разные годы.
Фото С. НОВИКОВА