|
Продуктивно сотрудничать с властью |
|
В действительные члены Российской
академии наук избран профессор, заслуженный деятель науки РФ, директор
Института экономики Уральского отделения РАН Александр Иванович Татаркин.
Представлять широко известного ученого нашему читателю нет нужды, но мы
воспользовались столь знаменательным случаем, чтобы поговорить о прошлом,
настоящем и будущем его дела, об актуальных проблемах экономической жизни и
подходах к их решению со стороны экономической науки.
Действительно, экономическая мысль в «опорном
крае державы» формировалась в дыму и грохоте заводов, фабрик, рудников —
таков был ее первоначальный «имидж». Не случайно первое решение о создании
здесь Института экономики было принято в 1941 году, через два года в
Уральском филиале АН СССР был организован соответствующий сектор, в 1951 —
отдел… Но институт был создан лишь в 1971 году, и раньше он не мог появиться
только по одной причине: не было специалистов соответствующего уровня. Зато
теперь уже можно говорить о соответствующей научной школе.
Еще одной важной позитивной чертой развития мне
представляется создание филиалов нашего института по всему Большому Уралу —
по всем областям региона, а также в Башкирии, наряду с Институтом экономики
Уфимского научного центра РАН. Это позволяет, при известной экономии кадров
и средств, проводить исследования «под одной крышей», по единой методике. В
настоящее время как первый шаг к созданию филиала у нас появилась
лаборатория в Тюмени, планируются представительства института в
Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах. К нам обращаются за помощью в
организации филиалов Самара и Новгород, что свидетельствует о росте
авторитета нашего института за пределами Урала.
— Настоящее и будущее академической науки
сейчас, как говориться, у всех на устах, и частенько приходится слышать
негативные высказывания. Как объяснить рядовому гражданину, «читателю
газет», в чем состоит потенциал и каков реальный вклад в общественное
развитие нашей уральской академической экономической науки?
— Действительно, отношение к науке вообще и к
академической науке в частности сегодня заметно ухудшилось. Причин тому
множество, в том числе и вина самих академических структур и работников,
из-за мизерной заработной платы вынужденных искать себе средства к
существованию «на стороне». С другой стороны, налицо умышленная
дискредитация с целью прибрать к рукам материальную базу и возможности
академической науки, которая за годы советской власти создала довольно
привлекательный имущественный комплекс — недвижимость в Москве и других
крупных научных центрах и т.д.
Но есть и причины объективные. Наука вообще —
академическая, вузовская, отраслевая — традиционно весьма активна, порой и
революционна в поисках, открытиях, формировании гипотез, но крайне
консервативна и пассивна в части защиты не этих гипотез, а самой себя,
своего общественного и политического статуса. С советских времен мы привыкли
считать, что наша работа говорит сама за себя. Но сейчас ситуация
изменилась, а мы оказались неподготовленными к жизни в атмосфере недоверия к
науке. Противостояли и протестовали — и протестуем — явно недостаточно.
Представители науки, уходя в исполнительную либо законодательную власть,
принимая на себя функции чиновников, мгновенно «забывают», откуда они вышли,
и не защищают научное сообщество, своих же коллег. И под началом Егора
Гайдара, да и в сегодняшнем Правительстве России было и есть множество людей
с научными степенями и званиями. Людей, не понаслышке знакомых с проблемами
и нуждами науки. И тем не менее, если они что-то и защищают, то только свой
нынешний статус, совершенно не используя свое положение во власти для
лоббирования интересов науки, академической в том числе.
То же и депутаты. Мы можем назвать лишь
нескольких депутатов Государственной Думы, которые последовательно
отстаивали интересы науки. Это В.А. Коптюг, ныне покойный председатель
Сибирского отделения, это лауреат Нобелевской премии Ж.И. Алферов. А
остальные? Слышим ли мы еще кого-нибудь? Хотя среди депутатов много и
директоров институтов, и членов-корреспондентов, есть представители науки в
партии «Единая Россия»… И никто ничего в этом направлении не делает. Более
того, складывается парадоксальная ситуация: если и говорятся какие-то
правильные слова, то решения принимаются прямо противоположные —
дискредитирующие, ущемляющие науку и высшее образование — как, кстати, и та
реформа, та модернизация, которые сейчас проходят.
— Понятно, что все мы ждем, когда же власти
повернутся лицом к науке и примут взвешенные и конструктивные решения. Но
уже сегодня — каким именно образом Институт экономики УрО РАН «словом и
делом», и прежде всего делом, может защитить свое будущее?
— Перефразируя известное высказывание В.И.
Ленина, я хотел бы напомнить нашим читателям, что всякая сфера деятельности
только тогда имеет право на существование, если научится себя защищать.
Причем защищать разными способами. Можно привлечь для этого средства
массовой информации, можно действительно отвечать на нападки делами. Но мне
кажется, что этим-то мы и увлеклись, недооценивая возможности «защиты
словом», идеологического влияния на общественное мнение.
Что же касается конкретных дел… Институт
экономики УрО РАН давно взял курс на продуктивное сотрудничество с самыми
различными структурами. У нас имеются прочные контакты с Министерством
природных ресурсов РФ — для них мы разрабатываем предложения по оценке и
использованию минерально-сырьевой базы УрФО, совместно с Министерством
промышленности и энергетики мы продолжаем работу по осуществлению
мониторинга энергетической безопасности всех регионов России за исключением
Чечни и Ингушетии. И надо сказать, здесь к нам прислушиваются, и наши
рекомендации оперативно используются. На протяжении нескольких лет совместно
с Министерством здравоохранения и социального развития по специальной
программе мы разрабатываем наркопаспорта российских территорий и даем
рекомендации по нейтрализации негативного влияния наркозависимости
населения. Также для Государственного комитета по наркоконтролю мы
разрабатываем методику оценки влияния наркозависимости на
социально-экономическое развитие регионов страны. С Министерством внутренних
дел, генпрокуратурой и другими правоохранительными органами нас связывает
работа по теории теневой экономики и минимизации ее негативного влияния.
Одними из первых мы подготовили фундаментальный труд на эту тему, который
получил достаточно высокую оценку специалистов МВД, в частности, министр
внутренних дел Р. Нургалиев защитил кандидатскую диссертацию по экономике
именно по этому направлению.
Ну и, конечно, крупнейшая наша работа, начатая
еще 17 лет назад по предложению Совета безопасности РФ, — это комплекс
исследований по обоснованию и обеспечению экономической безопасности
регионов России в условиях перехода от плановой экономики к рыночной.
Исследования по этой проблематике в какой-то мере создали имидж нашего
института, дали нам возможность выйти за рамки не только региона, но и
Российской Федерации. Мы работали с университетом в Хельсинки, сейчас НАН
Белоруссии предлагает нам сотрудничество по вопросам создания Союзного
государства, работы по экономической безопасности сегодня востребованы в
Китае, Испании, Болгарии и других странах.
Не менее активно мы сотрудничаем с
представительством Президента и аппаратом Полномочного представителя
Президента в Уральском федеральном округе. По его заданию нашим институтом
создана концепция, а затем и программа развития транспортной инфраструктуры
округа — инфраструктурная основа дальнейшей детальной разработки программы
«Урал промышленный — Урал Полярный». Ведь одна из первостепенных проблем
освоения полярных территорий — их географическая недоступность, а главное —
несбалансированность использования различных видов транспорта. Оно должно
опираться на точный экономический расчет, в противном же случае
оборачивается большими потерями для регионального и федерального бюджетов.
Именно транспорт, повторяю, станет той инфраструктурной базой, которая
позволит эффективнее и энергичнее развивать рыночные отношения, доводить их
до каждого отдаленного поселка, до каждого конкретного человека, скажем, в
Ямало-Ненецком или Ханты-Мансийском округах. Именно по заданию полпреда мы
сформулировали стратегические приоритеты социально-экономического развития
УрФО, определили этапы осуществления этой стратегии. Работаем и над другими
проблемами — демографическими, социальными и т.д.
Естественно, что наиболее тесные контакты у нас
— со Свердловской областью. Это и совместные программы по грантам РФФИ и
РГНФ, и другие заказы на проведение исследований. Мы совершенствуем схему
размещения и развития производительных сил Свердловской области, в
особенности инновационно активных предприятий, разрабатываем программу
повышения инновационного уровня товаров и продукции на предприятиях
оборонного комплекса и машиностроения и т. д.
Институт экономики был одним из инициаторов и
остается ведущим разработчиком Стратегического плана развития города
Екатеринбурга. В состав координационного совета по осуществлению этого плана
входят академики В.А. Черешнев, В.Н. Большаков, В.В. Алексеев, а от нашего
института — ваш покорный слуга, мой бывший заместитель В.С. Бочко и В.П.
Букин. И, пожалуй, у нас сегодня нет проблем во взаимодействии со
структурами Свердловской области и Екатеринбурга. Только что с
представителем Министерства промышленности и энергетики мы согласовывали
возможности сотрудничества по доработке программы повышения
конкурентоспособности машиностроительного комплекса Свердловской области.
— На недавней конференции «Промышленная
политика в стратегии российских модернизаций XVIII —XXI вв.» вы в своем
пленарном докладе упомянули, что с точки зрения экономической стратегии
Россия должна взять курс на сокращение добывающей и развитие обрабатывающей
промышленности и всевозможных инфраструктур. В то же время Урал как был, так
и остается регионом добывающим, «кладовой» ресурсов. Каков же должен быть
здесь баланс приоритетов?
— Конечно, здесь есть определенное
противоречие. Общей тенденцией развития является повышение инновационного,
научно-технического уровня производства, а оно требует более активного,
ускоренного, устойчивого роста обрабатывающих отраслей, машиностроения,
электроники — отраслей, определяющих технический прогресс. Это и дает сейчас
преимущество на мировом рынке тем странам, которые производят и реализуют
высококачественные машины, передовые технологии. Такие страны, как США,
Великобритания успешно свертывают, консервируют на будущее свои добывающие
производства, развивая более доходный наукоемкий сектор.
Но для нас сегодня прекратить добычу ресурсов
невозможно ни экономически, ни политически, ни организационно. Мы должны
совмещать традиции и тенденции, и все же за счет доходов, сверхдоходов от
реализации сырья развивать обрабатывающую промышленность, увеличивать свою
долю на мировом рынке машинами, технологиями, патентами и т.д., при этом
постепенно снижая долю в экспорте сырьевых ресурсов. Это один вариант.
Согласно второму, мы должны углублять переработку того, что добываем.
Экономически более выгодно продавать российскую нефть, здесь же, на
территории России переработанную в бензин, мазут, керосин,
высококачественные сорта горюче-смазочных материалов. Кроме того, этим мы
создаем дополнительные рабочие места и лишаем конкурентов возможности
обогащаться за наш счет. То же касается леса и других видов сырья.
Ну и, наконец, есть еще и третий вариант. Нужно
строго определить запасы сырьевых ресурсов. Мы привыкли к мысли, что
российские запасы чуть ли не безграничны, а запасов-то, возможно и нет — в
том грандиозном объеме, о котором еще частенько у нас рассуждают. Или мы
обнаружим запасы, которые нас больше разочаруют, чем обрадуют. Запасы нефти
и газа сегодня все более труднодоступны, следовательно, процесс их добычи
более трудоемок — на Полярном Урале, на севере Ямало-Ненецкого АО и в
некоторых других районах. Прогнозы специалистов показывают, что мы должны
быть более рачительными.
— Сотрудничая с Министерством природных
ресурсов, изучали ли вы проект нового Закона о недрах? Каково ваше мнение об
этом проекте?
— Он вызвал много споров. Первой, неудачной,
попыткой компромисса между спорящими сторонами был закон о концессиях —
когда министерство настояло на последовательной защите прав государства, но
не отработало механизм защиты прав инвесторов. В результате закон принят, а
концессий нет, поскольку инвестор не идет на рискованные соглашения. Точно
такая же опасность подстерегает нас, если поторопимся принять закон о
недрах. Наверняка Федерация, принимая этот закон, себя обижать не намерена.
Будут недовольны либо субъекты Федерации, либо производители, в результате
закон будет работать либо однобоко, либо большая часть предусмотренных им
отношений будет осуществляться в теневом секторе.
— В работе над этим законом принимают
участие ученые — геологи, экономисты?
— От экономистов, как я знаю, принимают участие
люди, которых я сам рекомендовал — мой предшественник на посту директора
института В.П. Чичканов, доктор экономических наук В.А. Крюков из Сибирского
отделения РАН, член-корреспондент, директор ИСЭЭПС УрО РАН В.Н. Лаженцев. Из
геологов в группу экспертов вошел, например, директор нашего Института
геологии и геохимии В.А. Коротеев, работает большая группа геологов из
Санкт-Петербурга, от Сибирского и Дальневосточного отделений Академии наук…
Проблема не в том, что ученых не привлекают к законотворчеству, а в том, что
зачастую к их мнениям — даже очень солидным, авторитетным — не
прислушиваются, выходит конечный вариант закона, в котором это мнение не
отражено. Так произошло, например, с законом о разделе продукции.
— Вновь возвращаемся к мысли о том, что
наука должна учиться защищать свое мнение…
— В частности, мы должны более согласованно,
коллективистски действовать при выдвижении и поддержке депутатов. Мы ведь
часто относимся к этому совершенно формально, а могли бы уже при выдвижении
депутата предложить ему какую-то программу действий в области развития
науки. Надо работать с депутатами федерального, областного, городского
уровня — доводить наши проблемы, наши предложения до их сведения и,
следовательно, до принимаемых ими решений. Вместе с депутатами мы могли бы
защищать свою позицию через средства массовой информации.
Как правило, на общих собраниях Уральского
отделения РАН первые лица города и области не присутствуют. Даже на Общем
собрании Академии наук картина, по существу, та же. Но ведь президент
Академии наук является членом Правительства РФ — логично было бы, чтобы
председатель правительства присутствовал при его годовом отчете, выслушивал
мнения и предложения его сотрудников…
Связь между наукой и властью есть, но
непостоянная, неэффективная и самое главное — безрезультатная. Обезличенная.
Но вернемся к Общим собраниям УрО РАН. Если бы мы от имени нашего Президиума
приглашали на них лично Э.Э. Росселя, А.П. Воробьева, представителей
челябинской, курганской, пермской администраций — я уверен, что не они, так
их заместители обязательно бы присутствовали. Тогда, правда, на Общем
собрании пришлось бы говорить не только о наших достижениях, но и о том, как
эти достижения могли бы быть реализованы на практике, в деятельности здешних
промышленных предприятий. Это — сложнее, но так бы мы действительно подняли
статус уральской академической науки, нашли бы более тесные формы интеграции
науки, власти и бизнеса. Я думаю, и бизнесменов следовало бы приглашать на
общие собрания — им полезно было бы знать о достижениях и задачах
академической науки, а они, в свою очередь, могли бы очень много проблем
перед нами поставить: в области химических, геологических наук и т.д. Как
говорится, «под лежачий камень вода не течет». Если мы хотим научиться себя
защищать, то начинать нужно, может быть, не с самых легких моментов:
научиться работать с представителями и власти, и бизнеса, находить точки
соприкосновения и совместно отстаивать интересы региона.
|
— Александр Иванович, чем стало для вас это
новое звание? Дает ли оно какие-то принципиальные преимущества в дальнейшей
работе?