"Во всем мне хочется дойти до самой сути"

То, как Петр Сергеевич Мартышко оказался в Институте геофизики УрО РАН, можно рассматривать и как удивительную цепь случайностей, и как систему закономерностей. В прошлом году он отметил свое пятидесятилетие, а в следующем исполнится 30 лет с того момента, как он пришел сюда работать после окончания математико-механического факультета Уральского государственного университета. От стажера прошел путь до директора института и стал членом-корреспондентом РАН.
 

   Петр вырос в небольшом поселке Приморского края. Учился так хорошо, что преподаватели его даже ревновали к предметам друг друга. Он регулярно участвовал в олимпиадах по физике, химии, математике в составе сборной района. А учителя давали ему более сложные задачи, чем одноклассникам. За что Петр Сергеевич им очень благодарен и тепло вспоминает их работу «не за страх, а за совесть», увлеченность своим делом. Ему нравилось учиться, был интересен каждый предмет. По его словам, все, что изучали в школе, в жизни так или иначе пригодилось. Хотя все предметы ему давались одинаково хорошо, математику выбрал потому, что это великолепный инструмент для изучения любой другой науки.

   Но было у него и другое увлечение — спорт. Именно благодаря ему, вернее из-за него Петя Мартышко стал студентом УрГУ, а не МГУ, как планировалось. Он занимался легкой атлетикой, играл в баскетбол, но больше всего любил играть в футбол.
 

Петр уже окончил заочные курсы МГУ для школьников, куда поступил по рекомендации педсовета, и имел хорошие шансы поступить в этот престижный вуз, как, впрочем, и в любой другой. Но вступительные экзамены в МГУ по времени совпали со сроками проведения спартакиады школьников России. Его включили в сборную края. И Петр не мог подвести команду. «Хороших вузов много, — решил он, — а шанс участвовать во Всесоюзной спартакиаде школьников больше не представится».
 

Прямо с выпускного вечера поехал во Владивосток на сборы. И хотя в соревнованиях он улучшил свой рекорд в беге на 3000 метров (на этой дистанции он был рекордсменом края), для борьбы за первенство на более длинной дистанции подготовки не хватило. Последние метры бежал, что называется, «на характере», хотя в глазах было уже темно. Но для общекомандного результата было важно не сойти с дистанции. А командный дух в нем всегда был силен. Успех команды он всегда ценил выше собственного. «Дать товарищу по команде удачный пас приятнее, чем забить гол самому», — считает Петр Сергеевич.
 

Уже после, обучаясь в УрГУ, он выступал на первенстве факультета, университета и участвовал в других спортивных мероприятиях. Студента математико-механического факультета всегда раздражали вопросы типа: «Зачем так серьезно заниматься спортом, тратить на это силы и время, если у тебя голова хорошо соображает?»
 

— Я считаю, что человек должен развиваться гармонично. В спорте воспитывается характер. Если бы я не занимался спортом и не привык переносить повышенные нагрузки, то и напряженную исследовательскую работу, не менее трудную административную и общественную не смог бы выполнять на должном уровне. Сейчас времени для спорта практически нет, но я старюсь по возможности пробежаться по лесу, сыграть хотя бы одну партию на теннисном корте. Это помогает держаться в тонусе — переключение с одного вида деятельности на другой побуждает к развитию, совершенствованию. Между прочим, во время бега хорошо думается.
 

В университете ему снова повезло с учителями и с однокурсниками тоже. Сегодня многие из них стали авторитетными учеными в академической и отраслевой науке, некоторые занимают ответственные должности в промышленности. Петр Сергеевич поддерживает с ними дружеские отношения, иногда возникают поводы для научного сотрудничества, радуется их успехам. И они тоже могут гордиться своим сокурсником — он первый на курсе стал доктором наук и пока единственный избран членом-корреспондентом РАН.
 

А тридцать лет назад, после окончания УрГУ желающих взять на работу выпускников матмеха было больше, чем молодых специалистов. Преддипломную практику Петр Мартышко проходил в Институте металлургии УНЦ АН и собирался там работать. Но администрация института не успела надлежащим образом оформить официальный запрос, и талантливый выпускник достался Институту геофизики, у которого с «официальными бумагами» было все в порядке.
 

Так Петр оказался в лаборатории математической геофизики под руководством А.В. Цирульского, выдающегося ученого и сильной, неординарной личности, который сыграл в становлении молодого ученого большую роль. Петр Сергеевич ни разу не пожалел, что случилось именно так. Александр Вениаминович увлек начинающего исследователя красотой теории и методов решения обратных задач геофизики. Результаты «увлечения» опубликованы в трех монографиях, одна из которых издана за рубежом, и многих статьях. На практике это находит применение для изучения глубинного строения Земли, помогает заниматься разведкой и поиском полезных ископаемых. Измеряя, изучая гравитационные, электромагнитные геофизические поля, можно определить, какой объект под землей соответствует этому полю. А для этого нужно определить плотность данного объекта, магнитную проницаемость и другие параметры.
 

Геофизика — неисчерпаемое поле деятельности для геофизиков, физиков, математиков и специалистов по научному приборостроению. Геофизические методы могут быть полезны представителям других наук. Институт геофизики проводит совместные исследования не только с институтами Отделения наук о Земле РАН, в том числе Уральского отделения, но и с институтами математики и механики, физики металлов, электрофизики, экологии, истории и археологии УрО РАН.
 

Пожалуй, некорректно спрашивать Петра Сергеевича о том, что ближе его сердцу — математика или геофизика. Он имеет аттестат профессора математики, так как много лет преподает в УрГУ и УГТУ-УПИ, а с 2002 г. заведует кафедрой в УГТУ. В то же время он является доктором физико-математичсеских наук по геофизике, избран членом-корреспондентом по Отделению наук о Земле РАН и почти 30 лет занимается геофизическими исследованиями, руководит интеграционными проектами.
 

На мой вопрос, изменился ли взгляд на институт с высоты директорского положения, он ответил:
 

— Пожалуй, нет. Я всегда стремился знать полную картину происходящего, чтобы свою работу делать лучше. Если бы я трудился на заводе, то, независимо от должности, знал бы весь цикл производства. Иначе я не могу. Уже через четыре года работы в институте меня избрали председателем совета молодых ученых – я стал членом ученого совета. Потом – председателем профкома института, позже — председателем Совета профсоюза УрО РАН. К тому времени я уже заведовал лабораторией и был доктором наук, не без колебаний и уговоров занялся профсоюзной деятельностью. Но тоже не жалею. Профсоюз — прекрасная школа административных кадров. Если человек ответственно относится к работе, он многому может научиться на профсоюзном поприще. Для меня это стало хорошей управленческой школой, например, я узнал, как формируется бюджет, и многие другие особенности существования научного института. Почувствовал это, когда стал директором. Практически не пришлось перестраиваться: организационными навыками, всей нужной информацией уже владел и людей знал, с которыми пришлось контактировать. В тяжелые 90-е годы мы совместно с дирекцией решали, как удержать кадры, смягчить удары, которые сыпались на науку. Так что я признателен коллегам, которые меня почти насильно мобилизовали на профработу.
 

Правда, кое-что все-таки изменилось. Чем выше должность, тем меньше степеней свободы. Если мы с коллегой находимся в равном положении, то я могу себе позволить высказать свое мнение, не особенно заботясь о том, как это выглядит. Но руководитель должен следить за своими высказываниями, выражаться тем аккуратней, чем выше должность он занимает. Пришел к тебе человек с проблемой, надо понять — есть ли на самом деле проблема, или она существует только у него в голове. Бывает, ситуация разрешается сама собой после доверительной беседы. Но иногда действительно требуется помощь. Чем и хороша административная работа — у тебя есть реальная возможность помочь другому человеку.
 

— Но директору иногда нужно и власть применить, поступить жестко?
 

— К счастью, это бывает очень редко. Научные сотрудники — люди здравые, умные, думающие — это мои коллеги. Им не надо приказывать, указывать и навязывать свое мнение или какие-то решения. Поэтому мне не приходится прибегать к «репрессиям». Я считаю, что в конфликтных ситуациях лучше жестко с человеком поговорить, но дать возможность исправить положение, чем ласково побеседовать, но принять жесткое решение.
 

Я не понимаю тех руководителей, которые исповедуют принцип «разделяй и властвуй», занимаются интригами, добиваются своих целей, стравливая конфликтующие группировки. Мне нравится, когда люди хорошо друг к другу относятся. Ведь работа — это тоже способ существования, здесь мы проводим значительную часть жизни, взаимодействуя и влияя друг на друга. В нашем институте работают классные специалисты, сильные, оригинально мыслящие личности. С такими сложно, но интересно.
 

В исследовательскую деятельность можно погрузиться полностью и трудиться сутками. Потом получить результат, быть счастливым и некоторое время отдыхать. А административная работа — ежедневная, рутинная — от этого никуда не деться. Каждый день нужно методично все отслеживать, проверять до последней запятой. Все должно быть разложено по полочкам. Здесь необходим очень высокий уровень формальной организации. Но от нее тоже можно получать удовольствие тогда, когда твои усилия оценят коллеги или удается помочь человеку раскрыть свои возможности, в чем и состоит главная задача администратора. Появляется повод радоваться и гордиться не только своими результатами, но и работами коллег — это другой уровень удовольствия.
 

Конечно, удовольствие Петр Сергеевич получает не только от работы. Но и от общения с друзьями, детьми. На самых близких, как всегда, не хватает времени. Чтобы поговорить с отцом, младший сын расспрашивает его о той или иной научной проблеме (обычно такие дискуссии случаются в первом часу ночи). Еще меньше времени остается на чтение. К этому занятию он пристрастился в раннем детстве. Еще до школы научился читать и считать. Продавщица поселкового магазина считала его великим математиком, так как еще в первом классе он моментально мог сосчитать полагающуюся сдачу за купленные конфеты. Она угадала. Рассуждая о поэзии и математике, Петр Сергеевич упомянул высказывание известного немецкого математика Давида Гильберта об одном из его учеников: «Для математики у него не хватило воображения, и он стал поэтом». У Петра Сергеевича Мартышко хватило воображения, чтобы стать математиком и геофизиком, но любовь к поэзии он сохранил. Когда мой собеседник заговорил о стихах Бориса Пастернака, я не сомневалась в том, какое стихотворение ему нравится больше всего: «Во всем мне хочется дойти до самой сути…». Это как будто про него.
 

Т. ПЛОТНИКОВА
Фото С. НОВИКОВА