Дела земные и космические

8 февраля в конференц-зале Уральского государственного университета им. А.М. Горького прошли традиционные Демидовские чтения.


 

Вел заседание проректор университета по научной работе доктор физико-математических наук Е.А. Памятных. Он первым из выступавших поздравил собравшихся с всероссийским Днем науки, и день этот действительно ощущался как торжественный и праздничный, поскольку открылся он вручением премий губернатора Свердловской области для молодых ученых по итогам прошлого года.
 

К сожалению, из трех демидовских лауреатов 2006 года в этом зале и на церемонии вручения премии смог присутствовать только академик В.В. Алексеев.
 

Лекцию «О работах лауреата Демидовской премии Тимура Магометовича Энеева по ракетодинамике и астродинамике» прочел его ближайший и многолетний соратник по Институту прикладной математики им. М.В. Келдыша доктор физико-математических наук Василий Андреевич Сарычев. Он кратко обрисовал историю создания института и также сжато — научные и прикладные направления деятельности Т.М. Энеева. Прежде всего важны его заслуги в решении задач ракетодинамики. При его непосредственном участии создавались отечественные составные баллистические ракеты, результаты этих расчетов использовал также С.П. Королев при выводе на орбиту первых советских спутников. Энеев участвовал также в разработке крылатых ракет. Совместно с Д.Е. Охоцимским он рассчитывал эволюцию орбит для искусственных спутников Земли, что дало возможность прогнозировать изменения параметров их траекторий, разработал методику простейшего баллистического спуска космического аппарата с орбиты и далее — принципы определения места его приземления. Т.М. Энеев внес немалый вклад в теорию и практику межпланетных перелетов. Пример вроде бы частной, но потребовавшей остроумного решения задачи — решенная при его участии проблема измерения массы тела космонавта в полете, то есть в условиях невесомости. Было предложено измерять колебания специальной пружины под воздействием тела человека. В области астродинамики Энеев решал задачи обеспечения астероидной безопасности, исследовал эволюцию протопланетных систем.
 

Более подробно В.А. Сарычев рассказал о различных способах решения задач ориентации искусственных спутников на земной орбите. Начало этой работе было положено на созванном М.В. Келдышем теперь уже историческом совещании, на котором присутствовали С.П. Королев, П.Л. Капица, Т.М. Энеев, Д.Е. Охоцимский, В.А. Сарычев и др. Обсуждалась сама идея запуска искусственного спутника Земли и вытекающие из нее конкретные задачи, в частности — задача ориентации космического аппарата на орбите. П.Л. Капица предложил использовать принцип ориентации Луны, как известно, всегда повернутой к Земле лишь одной стороной. Принцип этот впервые объяснил еще И. Ньютон. Предстояло решить, как использовать его в конструкции спутника, каким должен быть стабилизатор его положения на орбите.
 

Далее, иллюстрируя свою лекцию схемами и фотографиями, выступавший представил слушателям различные отечественные и зарубежные конструкции спутников. Одна из ранних моделей — спутник с двумя легкими достаточно длинными штангами с грузом на концах, либо с одной штангой стабилизатора, несущей демпфер, содержащий магнит и вязкую жидкость, за счет гравитационного поведения которых и обеспечивалось постоянно ориентированное положение спутника. Докладчик кратко охарактеризовал модели «Ореол-3», «GEOS-1», «RAE» (американский радиоастрономический спутник), «EOLE» (французский аппарат для сбора метеорологических данных в Южном полушарии). Успешно функционирует «КОСПАС»—SAPSAT — система из двух спутников, один из которых разработан в России, другой — в США для приема сигналов с терпящих бедствие кораблей (за время ее действия уже спасено около 30 тысяч человек). Система ориентации, разработанная академиком Энеевым, применялась и для орбитальной станции «Салют-7», а для ее усовершенствования в свое время много сделал летчик-космонавт Г. Гречко. Существует проект и солнечной орбитальной станции с использованием тех же методов.
 

Есть и другие средства обеспечения ориентации космических аппаратов — аэродинамические стабилизаторы, магнитные системы для спутников, осуществляющих исследования, связанные с магнитным полем Земли; в США была выдвинута идея стабилизации вращением.
 

Вообще каждое направление деятельности нынешнего демидовского лауреата могло бы стать предметом даже не для отдельной лекции, а для целой конференции — заключил В.А. Сарычев. И в каждой работе по-новому проявлялся его исследовательский талант, а также, что немаловажно, постоянное (как когда-то и у М.В. Келдыша) стремление привлечь к интересным задачам научную молодежь.
 

Лауреат демидовской премии в области исторических наук академик Вениамин Васильевич Алексеев прочел лекцию «Кардинальный вопрос российской истории XX века», эпиграфом к которой взял строки А. Ахматовой:
 

Когда погребают эпоху,
надгробный псалом не звучит.
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.

 

С тревогой можно констатировать, что лишь недавно ушедший в прошлое XX век — то, чем он был для России, — если и не «зарос чертополохом», то уже засеян им. О нем уже выдвинуто множество подчас противоположных суждений, тогда как истина всегда — одна. Ее и следует искать историку.
 

Так что же определяло лицо России в двадцатом столетии? Если исследовать мировые исторические тенденции, на это время пришелся апогей модернизации: переход от традиционного — патриархального, аграрного — общества к современному: индустриальному, городскому, демократическому. У такого взгляда на историю XX века существует немало противников, и сам докладчик не склонен идеализировать модернизационный процесс, объективно приносящий человечеству и немалый вред. Но и отрицать значимость модернизации бессмысленно.
 

Начало века стало для России моментом выбора пути: оставаться традиционным обществом с преимущественно аграрной экономикой или встать на путь индустриального развития? В XIX веке западники и славянофилы, а затем народники и социал-демократы в своих спорах по существу не рассматривали проблему индустриализации страны в экономическом аспекте. Официальная власть не препятствовала развитию промышленности, но и не стремилась сделать ее основой общественного развития. Это положение не изменила и политика С.Ю. Витте и П.А. Столыпина, известные реформы которого были на самом деле сосредоточены на аграрном секторе экономики. В итоге к началу века Россия оставалась страной не только со слаборазвитой индустрией, но и без определенных перспектив ее будущего. Губительность такого положения продемонстрировали поражение в Первой мировой войне и три революции начала века, все еще четко не ставившие задач классической модернизации. Все эти революции по существу не были завершены, что привело к вековому перманентному революционному процессу, носившему специфический характер не открытого противостояния, а глубинных социальных трансформаций.
 

Большевистская революция одновременно уничтожала и патриархальные пережитки, и едва нарождающиеся в России капиталистические отношения. Последнее, конечно, было исторической ошибкой.
 

Лишь после краха идеи мировой революции, на исходе 1920-х годов, был принят курс на модернизацию путем индустриализации страны. Успехи его очевидны: к середине 30-х СССР вышел на второе (после США) место в мире по объему валовой продукции. Произошли принципиальные изменения как в экономической, так и в социальной структуре, и, что существенно, модернизация способствовала централизации государства и укрепила обороноспособность страны, что и обеспечило победу в Великой Отечественной войне. Но в то же время индустриализация в СССР изобиловала недостатками и противоречиями. Она не создала полноценного рынка товаров, капиталов и труда и, главное, полноценного механизма саморазвития, не обеспечивала свободу личности.
 

Успехи этой модернизации достигались за счет крестьянства. Коллективизация и ликвидация класса кулаков означали кардинальную смену форм. Социальная конфронтация не только не исчезла, а продолжала нарастать, но обернулась не новой открытой гражданской войной, а массовыми репрессиями, что было эквивалентно продолжению революции. Репрессии манифестировали собой не столько внутрипартийную борьбу или особые черты характера Сталина, сколько противостояние общественных сил в русле неклассической скоропалительной советской модернизации.
 

Во второй половине XX века модернизация продолжалась и действительно обеспечила передовое развитие отечественной промышленности и науки. Вслед за США Советский Союз стал страной, способной производить любой вид промышленной продукции из доступных в то время человечеству. Тем самым было преодолено стадиальное отставание в промышленном развитии. Произошли также коренные изменения в социально-демографической сфере, улучшилось качество жизни. По мнению докладчика, все это — следствия не «заботы советской власти», а реальных успехов модернизации, которая, однако, имела и негативную сторону.
 

В результате гипертрофированного развития промышленности погибла российская деревня, а это поставило под угрозу продовольственную безопасность страны. Правительство закупало хлеб за рубежом, внутри страны установив на него фиксированные цены за счет растраты валютных ресурсов, продажи нефти и газа, золота и т.д. К концу 1980-х страна попала не только в должники, но и в заложники западного капитала. Как следствие такой ситуации политические уступки Западу стали одной из главных причин распада СССР. Другое негативное следствие модернизации — структурный перекос в пользу оборонной промышленности. Огромным напряжением сил удалось добиться стратегического паритета с США, но эта гонка привела к разорению страны, усиливалось отставание в гражданских отраслях, особенно в развитии высоких технологий, а также в сфере массового потребления.
 

Либеральные реформы 1990-х гг. положения не исправили. Возобладал не учитывающий российскую специфику курс на скорейшее создание постиндустриального общества, что привело к гибели половины индустриального потенциала. К середине 1990-х гг. промышленный сектор России не достигал и 20% американского. В дальнейшем экономическая политика чревата противоположными крайностями: либо попыткой вернуться назад, что ведет к закреплению архаики, либо стремлением любой ценой прорваться-таки в будущее, не исключая самые радикальные и экстремальные методы.
 

Таким образом, кардинальный вопрос российской истории XX века — не революция, не тоталитарный строй, а модернизация как мощный цивилизационный вызов. В России победила модернизация, а не социализм, и на определенном этапе она обеспечивала прогресс и безопасность страны. Однако Советский Союз не сделал своевременных выводов из кризиса западного индустриализма и соответственно не перестроил отечественную модель модернизации, что вместе с внутренней эрозией советской власти и привело к краху государства и распаду державы.
 

Но был ли возможен иной, классический путь модернизации в России в XX веке? По всей вероятности, нет. У страны просто не было времени на постепенную, а не форсированную, индустриализацию. Следует учитывать и влияние внешнего окружения, войны прошлого века, порождавшие революции с их крайним радикализмом… Поэтому российскую модернизацию, российскую историю следует принимать такой, какая она есть, без прикрас и очернений, тем более что Россия не является исключением, аналогичные процессы шли и в других странах.
 

Вопросы, последовавшие от слушателей, свидетельствовали, что лекции были прослушаны с большим интересом.
 

Записала Е. ИЗВАРИНА
 

На фото В. ЯКУБОВА:

доктор физико-математических наук В.А. Сарычев.

Академик В.В. Алексеев.