Web-версия конфликта

За прошедшие три недели о военном конфликте на территории Южной Осетии сказано все, или почти все, что можно. Политические выводы и прогнозы — не наше дело, поэтому позволим себе отметить лишь два момента, касающихся информационных технологий. Все более становится очевидным, что результаты современных военных столкновений определяются политическими последствиями, а они, в свою очередь, сильно зависят от общественного мнения, формируемого информационным потоком. Или, точнее сказать, информационной составляющей военных действий. Наверное, не случайно по числу убитых и раненых журналистов этот достаточно локальный конфликт превзошел всю статистику последних лет.
 

Первый момент — сугубо военный. Некоторые эксперты отмечали, что российская армия использовала исключительно старое вооружение, разработанное еще в советское время. В частности, в условиях сильно пересеченного рельефа с обильной растительностью боеприпасы точного наведения, управляемые с помощью инфракрасного луча, показали «недостаточную эффективность». Будь у нас на вооружении более современные системы, возможно, удалось бы избежать части жертв среди мирного населения. Разработка высокоинтеллектуальных технологий военного применения, реальное переоснащение нашей армии новыми системами вооружения в очередной раз оказались остро актуальными, и даже не по сугубо военным, а по глобальным политико-стратегическим соображениям.
 

Второй момент — освещение предшествующих событий и собственно боевых действий. Официальные СМИ, как отечественные, так и зарубежные, с началом военных действий сразу заработали в режиме патриотической пропаганды. Это абсолютно закономерное явление, удивляться или негодовать здесь могут лишь чрезвычайно наивные люди. Как бы ни уверяли нас зарубежные коллеги, что у них-то (в отличие от нас, разумеется), подлинная свобода слова и плюрализм мнений, в реальности это не подтвердилось.
 

А вот где на самом деле шла информационная война, свободный обмен мнениями, выработка личных позиций — так это в частном секторе интернет (прежде всего в блогах — частных сетевых дневниках и группах по интересам). По статистике одной лишь поисковой системы Яндекс, сейчас сушествует более пяти миллионов русскоязычных блогов, причем в начале авгуса фиксировался резкий скачок их посещаемости. Убедительность информации, выложенной в мировую сеть от имени не страны, а частного лица, очевидца, да еще и не получающего за это зарплату, для пользователей была абсолютно несравнима с официальными репортажами. Надо сказать, что русскоязычный интернет оказался очень разным: помимо четко выраженной позиции грузинских авторов, с одной стороны, и абхазских — с другой, в целом отношение к ситуации было достаточно сдержанным и здравым. Надо сказать, что в сети грузинская сторона поначалу явно имела информационный перевес, поскольку работала «на опережение»: уже накануне начала военных действий по блогам прошел целый ряд публикаций, обвиняющих Россию в провоцирующих действиях, притом подобные сообщения получили максимальные рейтинги по числу читающих. Сильной стороной прогрузинских блоггеров в интеренете было обилие качественных фотоматериалов, в то время как даже ведущие российские телеканалы в первые дни страдали от недостатка хроники и циклически повторяли имеющиеся съемки. Помимо жестких дискуссий (в интернете этим никого не удивишь и по менее значимым поводам), отмечались и успешные хакерские атаки на грузинские сайты. Активно обсуждалась подлинность отдельных фактов и фотографий, поскольку одни и те же снимки «большие» СМИ показывали с разной интерпретацией: западные — как результат российской бомбардировки Гори, российские — как последствия грузинского обстрела Цхинвала. Разумеется, подобные факты еще больше снижали доверие к государственным СМИ, особенно после того, как были доказаны постановочный характер как минимум одного фоторепортажа из Гори (нашли человека, которому заплатили за изображение раненного русскими солдатами) и факт не слишком корректного сокращения и перевода сюжета американского телевидения, воспроизведенного российским телеканалом. Убедительность создается частными фактами, которые приводят очевидцы. Можно по-разному воспринимать законность пребывания наших войск в зоне конфликта, но когда очевидец рассказывает, что из разговора на российском блокпосте он понял, что основная задача миротворцев — не допустить передвижения местных жителей, чтобы прекратить мародерство в опустевших селах — этому веришь безоговорочно.
 

Разумеется, обеспеченность интернетом в Цхинвале и до начала боевых действий была несравнимо ниже, чем в Тбилиси. Сотовая связь во время штурма города практически бездействовала, думаю, не только из-за севших батареек мобильных телефонов, но прежде всего потому, что операторы сотовой связи были грузинскими. Точно известно несколько случаев удачной корректировки огня грузинской стороной по сигналам сотового телефона. Российские миротворцы мобильным интернетом тоже обеспечены не были — сами понимаете, уставы предписывают хранить секретность и военную тайну. Правда, разработчикам уставных норм и в страшном сне не могло привидеться, что воевать наши ребята будут под объективами западных телекамер, можно сказать, в режиме «реалити-шоу»…
 

И вот это — еще один неожиданный урок Южно-Осетинской трагедии: мировое общественное мнение, а значит, и политические последствия военных действий, в определенной мере зависят от возможности предоставления независимой информации жертвами и очевидцами. Разумеется, военная прокуратура соберет свидетельские показания о действиях грузинской стороны, приведших к гуманитарной катастрофе в Цхинвале; однако убедительность их (подчеркну: не истинность, а убедительность, фактически способность воздействовать на воображение людей и дальнейший их политический выбор) будет, увы, гораздо ниже, чем грузинские кадры горящего порта Поти или складов в Гори. В информационной составляющей войны оперативность не менее важна, чем в собственно боевых действиях.
 

И здесь централизованность российских СМИ, их «привязанность» к официальным структурам, к сожалению, не всегда на руку России. Как сделать так, чтобы независимые свидетели смогли высказываться и с нашей стороны, как организовать информационные каналы в обход и Грузии, и наших военных структур — проблема, которую надо решать незамедлительно. Наверное, на это стоит обратить внимание и при планировании помощи Южной Осетии. Напомню, Свердловская область добровольно взяла на себя обязательство восстановить пожарную часть в Цхинвале (в том числе заново отстроить здание и предоставить пожарные машины). Не остались в стороне и свердловские вузы: так, решение Уральского государственного экономического университета помочь в восстановлении Юго-Осетинского государственного университета, было поддержано Советом ректоров региона. Уже сейчас известно, что библиотека и издательство ЮОГУ уничтожены, а из трех учебных корпусов один разрушен полностью. Екатеринбуржцы выделяют деньги и на восстановление, и на именные стипендии, планируется помощь и в приобретении учебного оборудования. Не забыли бы и вузовский интернет…
 

Ведь что такое, в сущности, инфраструктура информационной доступности, куда входит и интернет, и сотовая связь, и возможность выбора телеканалов? Это и есть условие реализации тех самых прав человека и свобод, о которых нам так много говорилось. Мир хочет знать правду? Он имеет на это право. И если наше дело правое, то правда пойдет нашему делу только на пользу.
 

А. ЯКУБОВСКИЙ
 

На фото:

российские войска в пригороде Поти под объективами западных телеканалов. Снимки из грузинских блогов.
 

P.S. Вот некоторые ссылки на сетевые ресурсы, фиксирующие свидетельства очевидцев:
http://www.bg.ru/article/7661/,
http://www.kp.ru/daily/24150.4/366231/,
http://www.telekritika.ua/media-suspilstvo/view/2008-08-14/40007,
и общего характера:
http://community.livejournal.com/georgian_war,
http://www.pankisi.info,
http://pravda.com.ua/news/2008/8/17/80011.htm.