Строго научная фантастика. В.А. Обручев и И.А. Ефремов

В конце февраля кафедра философии ИФиП УрО РАН провела восьмую Зимнюю конференцию аспирантов и соискателей. В этом году центральными фигурами обсуждения стали деятели отечественной науки и писатели-фантасты Владимир Афанасьевич Обручев (1863–1956) и Иван Антонович Ефремов (1908–1972). С докладами выступали заведующий кафедрой доктор философских наук Ю.И. Мирошников и аспиранты УрО РАН. Они касались как собственно научной деятельности В.А. Обручева и И.А. Ефремова, так и их литературного творчества — и, разумеется, красной линией сквозь все доклады проходила проблема сущности науки и научной деятельности.
 

В.А. Обручев, русский геолог, палеонтолог, географ и писатель-фантаст, был классическим представителем распространенного в XIX — начале XX века типа ученого-натуралиста. Он работал в непосредственном контакте с природой, когда до открытия нужно буквально дойти своими ногами, научный факт нужно увидеть собственными глазами и пощупать руками. Но, как отметили докладчики, для Обручева эмпирический материал был основой для широких теоретических обобщений и далеко идущих прогнозов. Например, с началом Великой Отечественной войны Обручев эвакуировался в Свердловск — столица Урала стала штабом огромной армии геологов. Владимир Афанасьевич разрабатывал маршруты геологоразведочных экспедиций, и его прогнозы о залегании железных, алюминиевых, марганцевых руд оправдывались один за другим.
 

Научная деятельность для В.А. Обручева была немыслима без популяризации научного, прежде всего геологического, знания. Именно для этого он в 1924–1929 годах выпустил первые четыре научно-фантастических и приключенческих романа. Наиболее известны «Плутония» (1924) и «Земля Санникова» (1926). Ученый ощущал потребность поделиться знаниями в форме занимательного рассказа, чтобы «разжечь умственный аппетит». На первый взгляд фантастика Обручева напоминает приключенческую литературу в стиле Жюля Верна, у которого наука входит в сюжет описанием невиданных механизмов, околонаучным антуражем или глубокомысленными рассуждениями очередного «паганеля». Однако по замечанию Н.В. Фадеевой (ИГФ), сам Обручев был поражен ненаучностью жюльверновских описаний, прежде всего геологических. Именно под негативным впечатлением от «Путешествия к центру Земли» он пишет свою «Плутонию», чтобы строго научно подойти к описанию явлений подземного мира. Фантастика, основанная на строгих научных законах — вот основное писательское кредо Обручева.
 

Во время обсуждения неожиданно возник вопрос: к какому периоду развития отечественной науки можно отнести В.А. Обручева? Был ли он советским ученым или сохранял в себе и своей деятельности черты дореволюционной культуры? С одной стороны, он еще в царское время выступал на стороне «неблагонадежных» студентов, его произведения наполнены людьми с прогрессивными взглядами на общественное устройство. С другой стороны, он получил очень хорошее классическое домашнее образование и воплощал в себе идеал ученого конца XIX века. На его жизнь пришлись как научная революция и смена парадигмы познания, так и социально-политическая революция, и смена приоритетов в культуре. Как отметил Ю.И. Мирошников, В.А. Обручеву удавалось органично совмещать в себе две культуры и две парадигмы познания. Вообще, феномен советской культуры нуждается в серьезном научном анализе, который бы выявил ее основу, движущие силы и место в истории России.
 

Фигура И.А. Ефремова дала не менее богатую почву для дискуссии. В докладах затрагивался целый спектр вопросов, от места Ефремова в ряду отечественных писателей-фантастов до особенностей его научного предвидения. Однако стоит отметить, что «с высоты» нашего времени представления ученого об идеальном обществе и людях коммунистического будущего воспринимались аудиторией достаточно критично.
 

И.А. Ефремов проявил себя как выдающийся специалист в области палеонтологии и геологии, как создатель новой научной дисциплины — тафономии, которая изучает закономерности процессов захоронения (образования местонахождений) ископаемых остатков организмов. Одновременно с получением дипломов об окончании Ленинградского Государственного университета (биологического факультета) и Горного института он получил диплом кандидата наук, а в 30 лет стал доктором наук. В литературу он пришел неожиданно, главным образом из-за беспокойства по поводу сильного «крена» общественной мысли в сторону науки и техники, в ущерб человеку, его душе и чувствам. Он был убежден, что наука ведет в пустоту, если за ней не стоит философия. А ею для ученого, как отметил Д.И. Туркин (ИХТТ), были эволюционизм и антропокосмизм. По мнению Ефремова, отраженному в его литературных произведениях, антропоморфная форма жизни (в частности — человек) является единственной возможностью для разума. Поэтому для автора практически не существует одной из ключевых философских проблем фантастики — проблемы контакта с инопланетной цивилизацией. Для него разумность и человекоподобие являются синонимами. Это положение Ефремов доводит до абсолюта в рассказе «Сердце Змеи», в котором на просторах космоса встречаются звездолет землян и жителей планеты, где кислород в структуре живого вещества заменен фтором. «Фторные» существа не только оказываются человекоподобными, но и имеют схожую с землянами структуру мышления и эмоционально-чувственной сферы. Персонажи достигают взаимопонимания без особых проблем, а в дальнейшем даже задумываются о «переделке» физиологии целой цивилизации «под кислород», чтобы две великие ветви человечества могли слиться воедино — сравните этот «исторический оптимизм» с сюжетом последнего романа Ст. Лема, который так и называется — «Фиаско».
 

В нескольких докладах была поднята проблема образа человека будущего, описанного Ефремовым. Ф.А. Корнилов (ИММ) высказал мысль, что будущее Ефремова — синтез высших достижений прошедших эпох, очищенные от скверны и условностей кристаллы человеческого духа. Фантаст убежденно отстаивал мысль о том, что человеческая эволюция должна быть направлена на духовное и социальное развитие всего общества. Но он отдавал себе полный отчет в том, что построение совершенного мироустройства — задача не из легких. Писатель знал: бесполезна красивая мораль без твердых оснований. Поэтому Ефремов писал не только о том, что надо делать, но и о том, почему надо делать именно это. В его романах земляне будущего все без исключения физически здоровы, сильны, красивы. В отношении физической формы и здоровья происходит возврат на новом уровне к культу естественности и красоты Древней Греции. Расовые особенности еще сохраняются, но все более сглаживаются и смешиваются. Средняя продолжительность жизни землянина — около 170 лет. Представители особо тяжелых профессий, связанных с длительными чрезмерными нагрузками, в частности, звездолетчики, живут намного меньше — в пределах 100 лет. Но это не считается чем-то трагическим — короткая жизнь воспринимается как естественная плата за ее полноту, наиболее интересную и ответственную работу. Люди активны, дружелюбны, открыты, самостоятельны и ответственны. Общение упрощено — вышли из употребления сложные речевые обороты, предназначенные для украшения речи и демонстрации образованности, отмерло бессмысленное остроумие, речь служит основной своей задаче — передаче информации. По любым вопросам принято говорить прямо, конкретно, по делу. Человек не стал менее эмоциональным, скорее, наоборот.Более того, в некоторых случаях выражение эмоций стало более явным. Например, в любовных отношениях открытое выражение симпатии является нормой. Эмоциональному развитию людей будущего Ефремов уделял особое внимание. И здесь ведущую роль у него получает искусство, так как только оно способно осуществлять тонкую настройку психики человека для подготовки ее к восприятию сложных впечатлений.
 

При этом образ человека будущего в представлении Ефремова вступает в острый конфликт с нашими сегодняшними представлениями об идеальном человеке. Докладчики и слушатели высказали целый ряд критических замечаний: у аспирантов, людей молодых и образованных, впечатление от ефремовского образа людей будущего сложилось очень противоречивое. Такие черты личности персонажей, как безжалостность, способность пойти на обман, склонность манипулировать людьми неразвитой цивилизации, доверчивость — набор получается нелицеприятный. Но, может быть, при чтении современными людьми произведений Ефремова как раз и происходит контакт двух очень разных цивилизаций, со своим пониманием жизни, сущности человека, со своими ценностями? Не устарел ли Ефремов, не угасла ли его линия в отечественной фантастике? На эти вопросы попыталась ответить Е.С. Золотова (Ботанический сад). Существование такого литературного направления, как фантастика — явление чрезвычайно сложное. В нем можно выделять этапы, и соответственно представителей первой, второй и так далее «волн». Можно намечать линии преемственности творчества тех или иных писателей. С этой точки зрения И.А. Ефремов относится к корифеям советской фантастики первой волны. На его творчестве выросли следующие поколения отечественных писателей-фантастов, хотя не у всех из них мы сейчас найдем «ефремовские мотивы» в творчестве.
 

Вопрос, являются ли основные произведения И.А. Ефремова утопией, стал завершающим и одним из самых обсуждаемых на конференции. Сам автор писал, что хотел что-то противопоставить как западным антиутопиям и романам-предупреждениям, повествующим о конце мира, так и «розовеньким» утопиям, в которых в будущем все гладко и беспроблемно. К этому делу он постарался подойти со строго научных и философских позиций. Поэтому мир будущего, построенный Ефремовым, скорее не утопия, а научный прогноз, правдоподобная гипотеза о развитии общества. Конечно, как советский человек, он не мог допустить мысли, что Земля будущего не будет коммунистической. И в этом не было никакой угодливости режиму или «госзаказа» на сюжет. Весь профессиональный и жизненный опыт автора не оставлял у него сомнений в глобальной победе коммунизма. Е.А. Иванова (ИФиП) отметила большой «жизненный» потенциал подобных утопий в современном мире. Сегодня общество отчаянно нуждается в идеале, к которому хотелось бы стремиться. Образ общества, в котором хочется жить, является большим источником «энергии» для социальных преобразований.
 

Фигуры В.А. Обручева и И.А. Ефремова воплотили в себе многие черты и особенности определенных этапов развития как науки, так и фантастической литературы. Строгая научность в сочетании с глубокой интуицией позволила им внести большой вклад и в науку, и в наши представления о будущем, в котором хотелось бы жить.
 

А.С. ЛУНЬКОВ, кандидат исторических наук,
старший преподаватель кафедры философии ИФиП УрО РАН
 

Иллюстрация из первого издания «Часа быка» И. Ефремова («Молодая Гвардия», 1970), через два года изъятого из публичных библиотек. Художники Г. Бойко, И. Шалито. Стр. 144:
 

...А я — Янтре Яхах, в обыденном сокращении — Ян-Ях.               

— Вас назвали по имени планеты! — воскликнула Родис. — Удачное имя для жены верховного владыки.               

По губам женщины Торманса пробежала презрительная усмешка.                 

— Что вы! Планету назвали моим именем.