Ещё раз - о первом председателе

В преддверии 80-летия образования Уральского Филиала АН СССР мы знакомим читателя с изданием, на страницах которого опубликованы, в числе прочих, документы по истории филиала в 1930–1940-е гг.
 

Неизвестный Ферсман: 120-летию со дня рождения А.Е. Ферсмана посвящается /Рос. академия наук. Минерал. музей им. А.Е. Ферсмана. — М., 2003. — 248 с.: ил.
 

Проходят годы, но удивительным образом личность Александра Евгеньевича Ферсмана остается притягательной, сохраняется интерес к его биографии и творческому наследию. Прожив не так долго, он внес немалый вклад в развитие отечественной минералогии и популяризацию науки, был талантливым организатором и общественным деятелем, одним из энтузиастов организации Уральского филиала АН СССР и его первый председателем в 1932–1938 гг. К 120-летию ученого сотрудники Минералогического музея во главе с доктором геолого-минералогических наук М.И. Новгородовой подготовили к изданию уже известные, но также и ранее не публиковавшиеся рукописи и фотографии, стремясь, цитирую предисловие, «создать живой образ человека легкого веселого нрава, умного, высококультурного и неимоверно трудоспособного, вместе с тем, терзаемого болезнями, жившего и работавшего в трудные, порой страшные времена».
 

Однако ни в коей мере книга не потеряла строгости и выверенности в подаче материала — «дух» музейного издания (в лучшем смысле этого определения) в ней присутствует, подчеркивая по контрасту современность и своевременность содержания многих документов. Так, нельзя не заметить переклички с нашим временем докладной записки В.И. Ленину, составленной А.Е. Ферсманом в 1920 г. Поводом для нее послужило бедственное положение ученых, требующее немедленного привлечения внимания властей: «Скромная работа ученого, как в сфере прикладного знания, так и в поисках отвлеченных научных истин является основой развития страны, как экономического, так и культурного, и как бы великими не казались завоевания ее в области своего строительства, государство обречено на гибель своих начинаний и атрофию своих жизненных нервов, если только научное творчество будет гибнуть и глохнуть в хаосе условий, его окружающих». Естественно, не сравнить разруху 1918– 1920 гг. и настоящее время, но некоторые (чувствуется, выстраданные лично) положения этого документа, повторяю, к сожалению, не устаревают: «История науки нам показывает, что самые крупные завоевания жизни и техники создавались открытиями в области отвлеченного знания и лишь при условиях глубокого уважения к самодовлеющей науке и признания ее безотносительного значения, может научная мысль оказать глубокое и проникновенное влияние на хозяйство, промышленность и запросы жизни».
 

А.Е. Ферсман был учеником, младшим соратником и другом В.И. Вернадского, и вот эта нота подлинного гуманизма и высокого уважения к миссии науки наиболее ярко звучит в их переписке, внушительно представленной в настоящем издании. Особенно в письмах Вернадского, в большей мере носителя идеалов русской интеллигенции XIX века и вместе с тем человека с планетарным типом мышления (таковы письма-размышления о революции, политике и нравственности, о будущей судьбе России). Переписка Ферсмана с коллегами, друзьями, родными составляет центральный из трех разделов книги. Предшествует ему развернутая биографическая хроника (включающая немало ярких, характерных эпизодов жизни ученого), последний же раздел «Названо именем Ферсмана» получился столь внушительным (то есть столько самых различных объектов носят это имя), что именно он придает всей книге характер мемориала, своеобразного памятника замечательному человеку. Имя Ферсмана, в частности, присваивалось музеям, учебным заведениям, улицам; есть река Ферсмана в Хибинах, ущелье, горы, остров (в архипелаге Земля Франца Иосифа) и, разумеется, минералы — ферсманит и ферсмит.
 

Все разделы книги богато иллюстрированы, так что одновременно она является и фотоальбомом. Наряду с портретными, пейзажными, репортажными снимками разных лет здесь присутствуют и зарисовки, портреты, шаржи, в совокупности очень живо воспроизводящие и дух времени, и воистину сумасшедший ритм жизни А.Е. Ферсмана, совершившего множество экспедиций, поездок, экскурсий, общавшегося с массой людей, перенесшего немало испытаний — например, на фронте в годы Первой мировой войны.
 

Как в иллюстративной, так и в текстовой части издания многие страницы связаны с Уралом — прежде всего с Ильменами и Екатеринбургом (Свердловском), где Ферсман бывал не раз. На долгие годы его семья сохранила дружеские и профессиональные связи с уральцами, в частности, с М.О. Клером. Жена Модеста Онисимовича М.Ф. Клер-Парамонова пишет в воспоминаниях: «Наша семья неизменно встречала сочувствие и моральную поддержку А.Е. Ферсмана во все годы культа, когда и видеться с нами, репрессированными, было рискованно для своего реномэ…». Ферсман был глубоко озабочен будущим горнозаводского Урала, всех сфер жизни и производства, связанных с камнем, а в 1930–40-е годы — перспективами развития науки на Урале (каковое он мыслил только в единстве с развитием производства и инженерной мысли).
 

Тираж книги, по-видимому, невелик, но ее можно назвать достойным вкладом не только в «Ферсманиану», но и в историю геологической науки, в документальную летопись XX века в России.
 

Е. ИЗВАРИНА
 

На фото из книги:

А.Е. Ферсман в своем кабинете. Фотохроника ТАСС.