О науке и псевдонауке

…Что такое знание и что — таковым не является? Разумеется, эти вопросы не могут не волновать академическое научное сообщество. Наша газета не раз обращалась к этой теме, неизменно вызывающей острые споры. Сегодня ряд ведущих ученых УрО, в частности, вошедших в комиссию РАН по борьбе с лженаукой, вновь пожелали высказаться на этих страницах.

Академик М. В. САДОВСКИЙ:

Недавно меня включили в состав комиссии по борьбе с лженаукой при Президиуме  Российской академии наук. О названной комиссии ведутся разные разговоры, иногда проводятся достаточно неуместные параллели: вот, дескать, решили создать «научную инквизицию», с генетикой и кибернетикой тоже, мол, боролись в свое время. На самом деле задача нашей комиссии  — четко расставлять акценты, открыто и честно говорить, что является установленным научным фактом, а что — шарлатанством. Что же касается генетики и кибернетики, так с ними как раз боролись типичные лжеученые, опираясь на репрессивный аппарат государства. Вообще-то говоря, деятельность разного рода псевдоученых, на мой взгляд, представляет именно общественную опасность: они добиваются государственного финансирования исследований, ничего общего с наукой не имеющих, пытаются проникнуть в систему образования. Наука давно выработала разумные критерии того, что считать научным результатом. Я их перечислять не буду, они всем, кто работает в науке, хорошо известны. В частности ни один результат не признается научно установленным до тех пор, пока он не получил одобрения научного сообщества, что выражается в стандартной системе анонимного рецензирования, подтверждении данных другими экспериментаторами, если речь идет об эксперименте. Псевдоученые этих стандартных критериев как раз придерживаться не желают: жалуются, что невозможно опубликоваться, что рецензенты пишут отрицательные отзывы, что официальная, или «традиционная», как сейчас модно выражаться, наука их не признает и т.д.               

Между тем в научной печати никогда не было абсолютной свободы слова, в науке никогда не работал принцип «презумпции невиновности». Если ты провозглашаешь, что совершил открытие, никто не поверит тебе на слово, ты должен долго и упорно доказывать это. Научный результат публикуется в научном издании после того, как прошел все этапы апробации. И даже в этом случае он не всегда оказывается правильным.

Недавний пример. В начале 2000 года группа экспериментаторов из крупнейшего американского физического центра, лабораторий «Белл», опубликовала несколько десятков статей в ведущих научных журналах с очень интересными, можно сказать, сенсационными  результатами. Многие серьезные ученые «клюнули» на эту информацию. Но когда попытались эти результаты повторить, ничего не получилось. Сначала думали, что у авторов есть какое-то «ноу-хау». Потом возникли некоторые подозрения, и была создана специальная комиссия по расследованию во главе с крупнейшими специалистами в области физики твердого тела. Выяснилось, что в составе коллектива авторов был некий молодой человек, кстати, очень способный физик, который манипулировал экспериментальными данными. И хотя другие соавторы, в том числе очень известные ученые, которые сами не проверяли эти результаты, оказались ни при чем, их репутация серьезно пострадала. Что же касается упомянутого молодого человека, то он был немедленно уволен, и на этом его научная карьера, скорее всего, закончилась.

В Российской академии наук всегда поддерживался очень высокий уровень требований к научным результатам и научным публикациям. К сожалению, в последние годы он стал несколько падать. Этому иногда помогает и пресса, которая любит сенсационные заявления, и пример некоторых государственных структур, которые держат у себя астрологические службы и экстрасенсов, и многое другое. Конечно, псевдонаука распространена прежде всего в организациях, не связанных с Академией, в частности, в изданиях многочисленных «общественных» академий. Но и в РАН, в том числе в Уральском отделении, ситуация не вполне благополучная. Приведу некоторые ставшие мне известными лишь за последние лет пять факты. Подчеркну: эта подборка достаточно случайна, никакого систематического «исследования» вопроса я не проводил.

В 1999 году под шапкой Института промышленной экологии УрО РАН издается книга «Введение в классическую электродинамику и атомную физику», где «уверенно»  опровергаются не только основы квантовой механики и теории относительности, но и классическая  электродинамика Максвелла, причем делается это в довольно-таки «панибратском» стиле по отношению к классикам науки. У любого нормального теоретика подобные «результаты» вызывают улыбку: они не требуют особой проверки, поскольку нелепы с точки зрения давно и твердо установленных фактов. Книга была «замечена», и о ней не раз возникал разговор на заседаниях Объединенного ученого совета по физико-техническим наукам и президиума УрО. Тогда директор ИПЭ В.Н. Чуканов публично отрекся от нее, сказав, что гриф института появился на ее титульном листе по недоразумению. Но, как мы еще увидим ниже, факт такой публикации, возможно, не был случайным.

А вот выдержки из отчета о деятельности Центральной научной библиотеки УрО за 1996 — 2001 годы: здесь, оказывается, получены результаты, которые «позволили завершить формулировку и обоснование ряда новых фундаментальных направлений науки: квантовой термодинамики … когерентной волновой механики … синергетической теории информации, теории длинноволнового кризиса России и ряда других теорий». При этом, в частности,  «введено представление о предельно низкой температуре  конденсированного состояния вещества с нулевыми колебаниями, не совпадающей с температурой абсолютного нуля», получено «математическое уравнение, согласно которому в природе может существовать только 118 химических элементов», ну, и еще много подобных «результатов».      

Комментарии, что называется, излишни. Замечу только, что названные исследования ведутся на деньги УрО РАН. Насколько мне известно, автор этих «теорий» — ученый секретарь ЦНБ кандидат философских наук С.К. Шардыко. Вопреки резкому протесту бюро Объединенного совета по физико-техническим наукам  недавно он был назначен главным редактором журнала «Энергосбережение», в редколлегию которого входят руководители УрО и другие члены Академии. Есть большие опасения относительно направленности этого нового журнала.

Совсем недавно в издательстве УрО РАН, правда, без грифа Отделения, вышла монография «Взаимопревращения химических элементов» под редакцией  уважаемого мной члена-корреспондента РАН В.Ф. Балакирева, числящегося там и в числе авторов. По его словам, это полная подборка исследований по трансмутации элементов, которые ведутся в России «нетрадиционными» методами. На обложке приведена «замечательная» реакция: из одного кубометра воды посредством воздействия электромагнитного импульса получается 214 кг железа, 20 кг марганца и 3,2 мегаватт часа энергии. Если бы такая реакция осуществилась, энергии действительно выделилось бы очень много. Но именно осуществимость такой реакции просто-напросто противоречит основным положениям ядерной физики. Сам Владимир Федорович признает, что подобные эксперименты не ставил, к нему пришли люди, пожаловались, что их не печатают, а они хотят оповестить человечество о своих достижениях, вот он и решил помочь. В результате пострадала и его личная репутация, и, хоть и косвенно, Академии наук.

А вот снова академическое издание — «Вестник Уральского отделения РАН», где ответственным редактором выступает уже упоминавшийся выше член-корреспондент РАН В.Н. Чуканов. В свет вышло шесть номеров, и теперь уже создается четкое впечатление, что в этом издании приветствуются, по существу, антинаучные публикации. Так, в №5 в статье «Новая парадигма — это вера» игумен Авраам предлагает ученым пересмотреть свои мировоззренческие позиции «и озарить сферу познания евангельским светом». В №6 помещена статья отца Максима Миняйло, в которой описывается недавняя история строительства и сегодняшний день Храма-памятника на Крови, возведенного на месте убийства царской семьи, а нас всех призывают покаяться в грехе цареубийства. Такой материал был бы уместен в православном издании, но никак не в академическом «Вестнике». В этом же номере обращает на себя внимание статья Е.И. Ануфриевой и В.П. Ануфриева «Восток — Запад». Авторы  призывают современную науку объединить древние учения Востока (речь идет о мистических учениях) с научным мировоззрением Запада. В поддержку своей идеологии они цитируют лауреата Нобелевской премии, физика Брайана Джозефсона: «… каждый атом материи может обладать элементами сознания…». По этому поводу можно лишь заметить, что Джозефсон уже очень давно отошел от исследований в области физики в сферу парапсихологии, и его идеи не вызывают интереса у серьезных представителей физического сообщества.

И, наконец, очередная рецензия Ю.И. Мирошникова на книги М.И. Кацнельсона и В.Ю. Ирхина «Уставы небес: 16 глав о науке и вере» и «Крылья Феникса: Введение в квантовую мифофизику» и книгу «Посеянное в тернии: Современное евангелие истины» (сост. В.Ю. Ирхин), где эти книги признаются значимым событием в духовной жизни Урала. С моей точки зрения, эти книги находятся за пределами науки. Совершенно правильно описывая целый ряд концептуальных проблем современной физики, авторы привлекают для их иллюстрации и «решения» набор цитат из священных писаний «всех времен и народов», призывают «в некоторых случаях» отказаться от принципа воспроизводимости эксперимента и т.п. Что же касается самой рецензии, то как не вспомнить высказывание Козьмы Пруткова, которое любил повторять Л.Д. Ландау: «Не зная законов языка ирокезского, можешь ли ты делать такое суждение по сему предмету, которое не было бы неосновательно и глупо?»           

Несколько слов о проблеме взаимоотношений науки и религии. В любом религиозном учении есть две составляющие (которые, кстати, у каждой конфессии свои): теория возникновения и «устройства» мира  и нравственное учение. Так вот именно с религиозной картиной мира наука всегда находилась в противоречии, поскольку с научной точки зрения эта картина ложная (или, если хотите, «сказочная»), а наука постепенно движется ко все более детальному представлению о мире, вытесняя религиозные представления в ту область, куда сама еще не смогла проникнуть. Поэтому ни о каком сближении науки и религии не может быть и речи, и было бы странным ожидать, что это когда- либо произойдет.               

С другой стороны, не надо забывать, что, согласно Конституции, церковь у нас отделена от государства и от школы, и проникновение ее в сферу образования  — а сейчас стало модным открывать в вузах часовни, вешать образа, приглашать батюшек — в прямом смысле нарушение действующей Конституции. Столь же неуместна религиозная пропаганда и в академических изданиях.

Не секрет, что многие великие ученые были религиозными — Ньютон, Паскаль, например. Но, во-первых, они жили в соответствующую эпоху, а во-вторых, всегда отделяли свои религиозные взгляды от того, чем занимались в науке. Что касается современных ученых, то некоторые авторы очень любят поговорить о религиозности Эйнштейна. Создатель теории относительности действительно в частных высказываниях и в переписке нередко употреблял слово «Бог». Но вот я открываю знаменитую «Творческую автобиографию» Эйнштейна, которую он писал осознанно, уже в конце жизни: «…я, хотя и был сыном совсем нерелигиозных (еврейских) родителей, пришел к глубокой религиозности, которая, однако, уже в возрасте 12 лет резко оборвалась. Чтение научно-популярных книжек привело меня вскоре к убеждению, что в библейских рассказах многое не может быть верным. Следствием этого было прямо-таки фанатическое свободомыслие, соединенное с выводами, что молодежь умышленно обманывается государством; это был потрясающий вывод. Такие переживания породили недоверие ко всякого рода авторитетам и скептическое отношение к верованиям и убеждениям, жившим в окружавшей меня тогда социальной среде. Этот скептицизм никогда меня уже не оставлял…» Тут трудно что-либо добавить…               

В заключение приведу очень близкую мне точку зрения выдающегося математика и   философа Бертрана Рассела. В статье «Внесла ли религия полезный вклад в цивилизацию» из сборника под названием «Почему я не христианин» Рассел пишет: «Я держусь того же взгляда на религию, что и Лукреций: я считаю ее болезнью, порожденной страхом, и источником  неисчислимых страданий для человечества. Правда, я не могу отрицать, что религия внесла определенный вклад в цивилизацию. Она помогла на заре существования человеческого общества изобрести календарь, и она же заставила египетских жрецов так тщательно устанавливать время затмения, что впоследствии они оказались способны их предсказывать. Эти два добрых дела  я готов признать, но никаких других за религией я не знаю».  

Академик В. Н. ЧАРУШИН:

Лженаука не так безобидна для общества, как кажется на первый взгляд. Она подрывает престиж истинной науки и сложившиеся в ней нормы, в том числе этические: достоверность эксперимента, честность в интерпретации результатов и строгость их проверки. В повседневной жизни тех, кто занят экспериментальной наукой, очень многие «открытия» умирают, не успев родиться, поскольку оказывается, что эксперимент был выполнен недостаточно тщательно, или без учета  каких-то важных условий. Я мог бы привести целый ряд примеров из области органической химии, где я работаю. Скажем, вы исследуете какую-то реакцию и предлагаете механизм, связанный с переносом электронов или участием  короткоживущих интермедиатов. Но потом выясняется, что осуществить эту реакцию можно только в бескислородных условиях: в абсолютном вакууме или в инертном газе. Если же мы работаем в среде, где присутствует кислород, реакция не идет или идет по другому пути и интерпретация результатов может оказаться неверной. Такие «открытия» и «закрытия» происходят в ходе научного поиска довольно часто. И в этом нет ничего страшного, если исследователь находит в себе силы признать ошибки в интерпретации своих результатов. Можно даже опубликовать статью с не совсем правильной трактовкой данных, а потом скорректировать их — и это не будет лженаукой. Лженаука — это сознательная подтасовка данных, «жонглирование» научными терминами и их волюнтаристское истолкование. Те, кто исповедует лженаучные принципы, часто преследуют корыстные цели. Особенно это опасно в области медицины и фармакологии. Сегодня нам в изобилии предлагаются медицинские приборы и лекарственные препараты, способные, якобы, исцелить от всех болезней сразу. В инструкциях по их применению широко используются научные термины, вызывающие доверие потребителя. И если для того, чтобы ввести в оборот новое лекарство, все-таки требуется преодолеть немало инстанций, то протащить на рынок различные пищевые добавки значительно проще. Говоря о сомнительных новомодных средствах, я вовсе не хочу бросить тень на народную медицину: действие используемых в ней лекарственных растений подтверждено вековым опытом.

Я хочу призвать всех, кто работает в науке, строго следовать главному принципу научного исследования — проверка, проверка и еще раз проверка результатов на  достоверность.            

Этого принципа придерживаются все авторитетные научные журналы, как у нас в стране, так и за рубежом. Вы не опубликуетесь ни в одном серьезном зарубежном издании, если ваш материал не получит положительной оценки двух-трех независимых экспертов. Чем строже политика журнала, тем он авторитетнее. Например, чтобы опубликоваться в «Nature» — одном из самых престижных журналов мирового научного сообщества, где помещаются очень краткие, но яркие, по существу сенсационные сообщения, ваша статья должна пройти очень строгую экспертизу. И нам в своих научных изданиях следует проводить такую же политику, если мы хотим сохранить престиж российской науки.

Более строго и критично нужно относиться к отбору материалов не только в чисто научных, но и в научно-публицистических журналах, финансируемых и издаваемых Уральским отделением РАН. Однако это происходит далеко не всегда. К примеру, последний номер «Вестника УрО» пересыщен текстами, так или иначе относящимися к религиозной тематике. Светское государство не должно отождествлять себя с церковью, тем более отдавать предпочтение какой-то одной конфессии. И светское образование должно быть в соответствии с российской Конституцией отделено от церкви. Мне очень близко решение французского парламента о запрете церковных символов в школах. Впрочем, это тема отдельного разговора. Вернемся к «Вестнику УрО». Уместны ли статьи на религиозные темы в академическом «Вестнике», по соседству с материалами о жизни Отделения, лауреатах Демидовских премий? Согласитесь, трудно себе представить, чтобы в издании епархии была опубликована какая-нибудь научная информация, которая поколебала бы основы религиозного вероучения.

Я вовсе не предлагаю отказываться от дискуссионных статей, в том числе и на тему религии, устанавливать какие-то жесткие барьеры, цензуру. Журнал должен быть интересен читателю, он многое потеряет, если в нем не будет дискуссионного и многопланового материала, но не надо ударяться и в другую крайность. Публикуемые в «Вестнике УрО РАН» материалы должны соответствовать назначению этого журнала, о котором, кстати, говорится на второй странице журнала: «… Вестник ставит своей целью обеспечение научной общественности информацией о деятельности ученых Отделения, новых направлениях исследований, о людях, работающих в науке, о том, какие задачи они решают сегодня…».               

Поддерживать высокий уровень научных изданий — одна из задач академической комиссии по борьбе со лженаукой, в состав которой я недавно вошел. Наша комиссия — не судебный орган. В ней объединились люди, которым небезразличен престиж российской науки и Академии наук. Да, Академия тоже нуждается в защите. Ее авторитет пытаются использовать многочисленные  общественные академии, хотя еще при Б.Н. Ельцине был принят закон, запрещающий им употреблять в своих названиях слово «российская». Однако он не выполняется, и члены негосударственных академий с удовольствием называют себя академиками, не указывая, к какой именно академии они принадлежат. Это вполне естественно, ведь престиж Российской академии наук во всем мире по-прежнему очень высок. И мы должны его сохранить.

Член-корреспондент РАН  Ю. А. КОТОВ:

Я присоединяюсь к мнению своих коллег: со лженаукой бороться необходимо. Во-первых, на финансирование псевдонаучных исследований выделяются немалые государственные средства. Когда сотрудники академической библиотеки начинают определять пути развития физики, руководству Отделения целесообразно внимательнее рассмотреть бюджет библиотеки. Во-вторых, от деятельности лжеученых страдает престиж науки. На мой взгляд, этими людьми движет исключительно желание прославиться. Неважно чем — созданием «новой фундаментальной физической теории» или опытами в области трансмутации химических элементов.

Жаль только тратить драгоценное время на разоблачение лженаучных результатов. Впрочем, то, что титан не удастся превратить в золото при электрическом взрыве доказано более чем 250-летней экспериментальной практикой и теоретическими работами в этой области.