Член-корреспондент РАН А.А. Ремпель:
"Ни дня без знаний"

Динамизм и консерватизм вроде бы несовместимые вещи, но есть люди, успешно сочетающие эти качества. Главный научный сотрудник Института химии твердого тела Андрей Андреевич Ремпель первую монографию опубликовал в 29 лет, доктором физико-математических наук стал в 39, а в год своего пятидесятилетия, в мае 2008-го избран членом-корреспондентом РАН. При этом на протяжении почти тридцати лет его рабочее место в лаборатории тугоплавких соединений ИХТТ остается прежним, с тех пор как он пришел туда студентом. Разве что стол ему недавно поставили новый. Ремпель занимается достаточно узкой темой — упорядочением в нестехиометрических соединениях — и при этом улавливает новейшие тренды мировой науки. Так, одним из первых в Уральском отделении он начал изучать нанокристаллическое состояние вещества. Вновь избранный член Академии легок на подъем, регулярно выезжает в научные командировки за рубеж для участия в конференциях и чтения лекций, однако никогда не собирался и не собирается покидать Урал ни ради столицы, ни ради заграницы.


 

Всегда on-line

У Юрия Олеши, автора «Зависти» и «Трех толстяков», есть такая книга — «Ни дня без строчки». Ее заглавие — кредо писателя, своего рода кантовский категорический императив. Писать нужно каждый день, иначе что-то безвозвратно утратишь. Андрей Андреевич Ремпель убежден, что и в научных занятиях недопустимы перерывы.
 

— Если отвлекаешься от науки на неделю — теряешь форму, если на месяц — ты безнадежно отстал, слишком быстро сейчас все меняется. Во всяком случае я стараюсь всегда быть, что называется, on-line. В любом месте и в любое время нахожу возможность выйти в Интернет, чтобы обменяться с коллегами свежими новостями.
 

— Обычно будущие ученые приходят в науку еще студентами. И в вашем случае так было?
 

— Да. Я специализировался на кафедре квантовой радиоэлектроники и спектроскопии твердого тела физико-технического факультета УГТУ-УПИ. Это было образование мирового уровня, в чем я сам впоследствии убедился, поскольку преподавал в некоторых зарубежных университетах и имел возможность сравнить. Физтех дал мне массу знаний, они постепенно пригождались в течение научной работы, и до сих пор кое-что осталось неиспользованным. Однако вовсе не потому, что эти знания «лишние» — ни одного ненужного курса нам не преподавали, и я абсолютно уверен, что неизрасходованный потенциал еще сослужит добрую службу.
 

Однажды к нам в группу пришел профессор Владимир Ермолаевич Старцин из Института физики металлов и предложил заняться изучением чистых веществ. Так студентом я начал работать в ИФМ, а потом перешел в Институт химии, где и остался после защиты диплома. Занялся исследованиями упорядочения в нестехиометрических соединениях, в частности в карбидах, сначала под руководством Любови Борисовны Дубровской, а затем Александра Ивановича Гусева, благодаря которому достиг многих научных успехов.
 

В нестехиометрических соединениях соотношения элементов в веществе описываются дробными числами в отличие от стехиометрических, где эти числа целые. Так, формула углекислого газа — CO₂, а нестехиометрического монокарбида ниобия — NbC_0,83. Явление нестехиометрии было обнаружено не очень давно, и в школьных учебниках до сих пор фигурируют только стехиометрические соединения. Однако, изучая конкретное вещество, уже упомянутый монокарбид ниобия, мы поняли, что нестехиометрия касается большого класса материалов. Нами были количественно сопоставлены эффекты нестехиометрии и упорядочения, предложены новые научные понятия, сформулированы новые представления о нестехиометрии и упорядочении в твердом теле, выросшие в общую теорию. Впервые мы применили для изучения дефектов в нестехиометрических карбидах метод электронно-позитронной аннигиляции, который я освоил благодаря кандидату физико-математических наук Анатолию Павловичу Дружкову из Института физики металлов. В 1987 и 1988 годах в Свердловске и Москве вышли мои книги «Термодинамика структурных вакансий» и «Структурные фазовые переходы в нестехиометрических соединениях», обе в соавторстве с А.И. Гусевым.
 

Результаты многолетней работы обобщены в монографии «Нестехиометрия, беспорядок и порядок в твердом теле» (2001). В том же году фундаментальный 600-страничный труд по этой проблеме в соавторстве с А.И. Гусевым и немецким ученым А. Магерлем вышел на английском языке в издательстве «Шпрингер».
 

— Нанотематикой вы начали заниматься задолго до того, как она стала национальным проектом…
 

— Создание наноматериалов — естественное продолжение наших исследований нестехиометрии и упорядочения в твердом теле. В 1991–1993 годах я проходил стажировку в Штутгартском университете у профессора Г.-Э. Шефера в качестве стипендиата фонда Гумбольдта. К тому времени Шефер уже несколько лет занимался наноматериалами. Там же я познакомился с профессором Г. Гляйтером, который ввел в научную лексику термин «наноматериалы» и создал первую установку для получения компактных образцов наноструктурированных материалов. Вернувшись домой, я начал получать нестехиометрические соединения в нанокристаллическом состоянии. Синтез таких соединений позволил глубже понять причины нестехиометрии в твердых кристаллических телах. Варьируя размер наночастиц, можно изучать его влияние на появление нестехиометрии как таковой. В 2000 году московское издательство «Физматлит» опубликовало нашу совместную с А. И. Гусевым монографию «Нанокристаллические материалы», а в 2004 она в переработанном и значительно дополненном виде вышла в Кембридже в английском переводе.
 

Кстати, о том, что наши книги пользуются популярностью в научных кругах, я узнал на этапе избрания в Академию наук — оказалось, благодаря им меня знают во многих академических институтах Москвы и других научных центров России.
 

— В каких еще направлениях вы работаете?
 

— Сейчас мы изучаем полупроводниковые наночастицы, или квантовые точки, занимаемся компьютерным моделированием процессов упорядочения, созданием сверхтвердых наноматериалов и материалов с низким коэффициентом трения — все это на основе нестехиометрических соединений. Квантовые точки — это группы из нескольких сотен тысяч атомов. Квантовая точка ведет себя как один сверхатом и обладает уникальными свойствами, например, флуоресцентными. Так, квантовые точки на основе сульфидов после поглощения ультрафиолета способны излучать видимый свет. Они используются в медицине и биологии как маркеры, а также для создания лазеров с высокоинтенсивным излучением.
 

Некоторое время я исследовал квазикристаллы — нестехиометрические вещества, которые характеризуются высшей степенью упорядоченности при отсутствии трансляционной симметрии, которая характерна для кристаллов. Квазикристалл, как обычное стекло, не имеет трансляционной симметрии, но как кристалл обладает высокой степенью дальнего и ближнего порядка. Еще одно направление — влияние облучения высокоэнергетическими частицами на свойства материалов. Этими исследованиями мы занимались в рамках совместного проекта с Бельгийским атомным исследовательским центром. В результате были созданы радиационно устойчивые материалы на основе нестехиометрических соединений, которые могут использоваться в атомной энергетике.
 

Малая родина и большой мир

— Вы часто бываете за границей — участвуете в конференциях, преподаете в западных университетах. Никогда не возникало желания там остаться — ведь условия для научной работы на Западе несравненно лучше, чем в России?
 

— Нет, не возникало. Напротив, проведя за рубежом месяц-два и плодотворно поработав, я всегда стремился домой. Я родился в небольшом северо-уральском городке Волчанске, со студенческих лет живу в Свердловске-Екатеринбурге, считаю Урал своей родиной и никуда отсюда трогаться не собираюсь.
 

В зарубежных командировках меня привлекает не столько возможность посмотреть мир, сколько научное общение, полезное для меня и моего научного коллектива. Можно, конечно, ждать, когда у нас в институте появится просвечивающий микроскоп с высоким атомным разрешением, но эффективнее воспользоваться самым современным оборудованием, которым уже располагают зарубежные коллеги. А мы привозим им наши уникальные материалы, которые нигде в мире не купишь. Сегодня наука без кооперации невозможна, никто не способен эффективно работать один, поскольку нельзя быть специалистом во всех областях и обладать всеми методиками. Постоянный взаимообмен знаниями — также необходимое условие успеха.
 

Мы плотно работаем с четырьмя зарубежными научными центрами — в Токио, Граце, Эрлангене, Моле. В каждом развивается определенная методика исследования, но ни одна из них не позволяет узнать о веществе все, необходимо комплексное изучение.
 

В России мы сотрудничаем с коллегами из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Уфы, а также с уральскими учеными из институтов высокотемпературной электрохимии, металлургии и физики металлов.
 

Учителя и ученики

Андрей Андреевич очень трепетно относится к научной молодежи, окружает талантливых ребят всевозможной заботой. Ведь и ему в свое время очень многое дали школьные и вузовские преподаватели, старшие коллеги.
 

— Не могу не вспомнить добрым словом своих школьных учителей — математика Галину Михайловну Попову, физиков Нелли Константиновну Дик и Зиннура Габбазовича Сунгатуллина, литератора Нину Савельевну Коваль, классную руководительницу Ангелину Викторовну Доронину и преподавателя физкультуры Анатолия Кирилловича Серова, привившего любовь к спорту. По моему убеждению, без спорта невозможно заниматься наукой. Нужна и та, и другая «физика» — как интеллектуальная, так и телесная.
 

Вообще вокруг меня всегда были доброжелательные люди. Я благодарен замечательным преподавателям физтеха Анатолию Кириловичу Чиркову, Льву Ильичу Якубу, Виктору Григорьевичу Показаньеву, Леопольду Васильевичу Курбатову, Виктору Максимовичу Стоцкому, куратору Тамаре Георгиевне Рудницкой.
 

Разнообразную помощь оказывал мне заведующий лабораторией тугоплавких соединений, мой учитель, профессор А.И. Гусев, а мое избрание в члены-корреспонденты РАН состоялось благодаря поддержке ведущих уральских ученых, прежде всего академика Олега Николаевича Чупахина.
 

Теперь Андрей Андреевич сам щедро делится знаниями со студентами УГТУ-УПИ, а также университетов Граца, Эрлангена и Штутгарта. В 1986 году Ремпель, тогда председатель Совета молодых ученых Института химии, организовал совместно с химфаком УрГУ первую молодежную школу по химии твердого тела, которая получила всероссийское признание. За прошедшие годы проведено уже более десятка школ. В 2006 году вместе с профессором А. Магерлем из Эрлангена Андрей Андреевич впервые провел российско-германскую молодежную научную школу по химии и физике наноструктурированных материалов. Вторая школа по этой тематике только что закончила работу в Екатеринбурге.
 

В июне А.А. Ремпель совершил поездку с группой своих учеников из 15 человек по научным центрам Германии. Такая возможность предоставляется ведущим российским профессорам. При поддержке немецкой службы академических обменов, Института химии твердого тела и факультета строительного материаловедения УГТУ-УПИ его лучшие аспиранты, дипломники и студенты А. Валеева, Н. Кожевникова, А. Курлов, А. Ворох, С. Садовников, Д. Лабырина, М. Костенко и другие побывали в университетах и научно-исследовательских центрах Франкфурта, Штутгарта, Карлсруэ, Мюнхена, Эрлангена и Вюрцбурга. Во время поездки, которая, по сути, превратилась в передвижной научный семинар по наноматериалам и нанотехнологиям, молодежи также представилась возможность сделать устные доклады по теме своих исследований.
 

Молодежная программа

У А.А. Ремпеля есть своя программа поддержки российской научной молодежи из шести пунктов. Думаю, стоит привести ее здесь полностью.
 

1. После осуществления пилотного проекта реформирования РАН нужно принять в академические институты не менее 20 % молодых ученых в возрасте до 30 лет, чтобы обеспечить преемственность российской науки.
 

2. Председатель Совета молодых ученых в обязательном порядке должен быть членом ученого совета института с правом решающего голоса.
 

3. Молодым сотрудникам следует выделять квоты на приобретение оборудования (до миллиона рублей) для выполнения научной работы.
 

4. Самым перспективным молодым ученым должно предоставляться жилье или выдаваться жилищные сертификаты.
 

5. Нужно организовывать для научной молодежи групповые поездки по другим академическим институтам, научным центрам и технопаркам для ознакомления с достижениями коллег и имеющимся оборудованием.
 

6. Очень важно приглашать известных профессоров из зарубежных университетов для чтения лекционных курсов российским студентам и аспирантам. Конечно, это дорогостоящее удовольствие, но и сейчас такие возможности уже имеются, например, в рамках научных школ и конференций.
 

Его семья — его богатство

По мнению Ремпеля, роль семьи в становлении ученого очень велика. Его самого в стремлении к знаниям горячо поддерживали родители Андрей Гергардович и Эмма Карловна. К науке будущего члена-корреспондента пристрастил отец, который сам интересовался техникой, разными двигателями и их управлением. В детстве он делал сыновьям игрушки, которые приводились в движение электрическими моторчиками, елку украшал самодельными мигающими гирляндами — тогда это было редкостью. В семье Ремпелей высоко ценили знания, возможность получения высшего образования. Когда сын сдавал экзамены на физтех УПИ, отец сказал: «Поступишь — брошу курить». И свое слово сдержал.
 

В семье самого Андрея Андреевича все связаны с наукой. Сын учится в аспирантуре Института электрофизики УрО РАН. Жена Светлана Васильевна училась с Андреем Ремпелем в одной группе и сейчас занимается наукой и преподаванием. Недавно они поехали в отпуск. Андрей Андреевич с трудом выдержал неделю «чистого отдыха», потом нашел возможность выйти в Интернет и оказаться в родной научной стихии. Жена его отлично понимает — настоящий ученый без науки не может прожить ни дня.
 

Подготовила Е. ПОНИЗОВКИНА
 

Фото С. НОВИКОВА: