ЧЕМ ЦЕННЫ УРОКИ ПРОШЛОГО

 

Появление идеи создания академических центров на местах зачастую относят к советской эпохе. Однако необходимость территориального рассредоточения научной деятельности обсуждалась еще до революции. Итоги состоявшихся тогда дискуссий попытался обобщить выдающийся российский ученый академик В.И. Вернадский. В 1916 г. он подготовил записку «О государственной сети исследовательский институтов». По его мнению, страна крайне нуждалась в разветвленной системе научных учреждений. Их следовало целенаправленно формировать «для выяснения и использования наших естественных производительных сил» во всех частях нашей «необъятной Родины». Эту программу и «взяла на вооружение» советская власть.

 

В организации науки в советское время использовалась еще одна идея, у истоков которой стоял В.И. Вернадский. Тогда, в начале ХХ в. широкое распространение получила точка зрения, что высшие учебные заведения — не лучшее место для проведения исследований. Такая оценка обосновывалась двумя причинами. Во-первых, по мнению многих, кафедральная организация работы хорошо приспособлена для частных, поисковых исследований. Однако она не позволяет реализовать масштабные научные и научно-технические проекты. Во-вторых, нарекания вызывала чрезмерная учебная нагрузка преподавателей. П.Н. Лебедев, К.А. Тимирязев, Н.С. Курнаков и др. называли ее «учебной барщиной». Утверждалось, что она не оставляет ученому времени на полноценные исследования. Выход из сложившейся ситуации они видели в создании сети специализированных институтов. В них предлагалось сосре-доточить ученых, которые обнаружили «редкую и ценную для всей нации способность двигать науку вперед». Естественно, речь не шла о тотальном «разводе» науки и образования. Говорилось, что сотрудники институтов могут и должны привлекаться к работе в вузах. Но это рассматривалось как дополнительная нагрузка.

Подобную модель взаимодействия науки и образования можно считать прообразом так называемой «физтеховской системы». Напомню, что впервые в полном объеме ее реализовали в 1940-е — 1950-е гг. Это была оригинальная модель органичного объединения исследовательской деятельности и высшего образования. Ее реализовали в интересах атомного проекта, других оборонных программ. Тогда в ряде вузов были образованы специальные факультеты. Значительную часть их преподавательского корпуса составили сотрудники академических и отраслевых институтов. В свою очередь студенты, начиная с третьего-четвертого курсов, проходили стажировку в исследовательских организациях. В результате в кратчайшие сроки удалось наладить мас-штабную подготовку высококлассных специалистов по ключевым направлениям научно-технического прогресса. И сегодня элементы этого опыта успешно используются в интеграции академической науки и университетского образования. В качестве примера можно назвать практику взаимодействия Уральского и Сибирского отделений РАН с Новосибирским и Уральским федеральными университетами. Причем она охватывает большинство направлений подготовки специалистов.

 

Программа развития академической науки «вширь» начала реализовываться далеко не сразу. Сначала этому помешали революция, гражданская война, разруха. Затем большевики попытались вообще ликвидировать Академию, объявив ее «старорежимной», «феодальной» организацией. Но эти планы большевистских реформаторов так и остались планами. Даже тоталитарный режим был вынужден признать Академию национальным достоянием. Ей как высшему научному учреждению страны выделили огромные ресурсы, которые в частности направили на создание сети академических филиалов на местах. Массированная поддержка позволила академической науке резко нарастить свой потенциал, активно включиться в реализацию таких грандиозных индустриальных проектов как Урало-Кузбасс. А в середине ХХ века Советский Союз во многом благодаря Академии вышел на лидирующие позиции по ряду ведущих направлений научно-технического прогресса. Достаточно вспомнить ее роль в реализации атомного проекта, в создании ракетно-космической техники, в развитии радиоэлектроники, самолетостроения и т.д. Свой вклад в эти достижения внесли региональные академические центры. К ним тогда относились республиканские академии и филиалы АН СССР, расположенные на территории Российской Федерации. Хотя последние в основном специализировались на изучении природных ресурсов и научном обеспечении производства в «своих» регионах.

Решение о создании Уральского филиала АН СССР было принято в 1932 г. после детального и порой бурного обсуждения в академических кругах. Активно дискутировались вопросы о форме организации нового академического центра, составе его подразделений, основных направлениях научной деятельности. Поначалу рассматривалась возможность создания Уральского отделения АН СССР, объединяющего несколько полноценных институтов естественнонаучного профиля. Но от этой идеи пришлось отказаться. Не было ни требуемого количества квалифицированных кадров, ни материально-технических возможностей. Дело ограничилось формированием филиала АН СССР как комплексного научного учреждения. Его основным структурным подразделением стали лаборатории и отделы. Но по мере наращивания своего потенциала они преобразовались в институты. 

Главной задачей Уральского филиала как академической структуры было проведение фундаментальных исследований. Но с самого начала важное место в его деятельности заняла практическая составляющая. Она во многом определила выбор направлений научного поиска. Большая их часть была непосредственно связана с так называемой программой Урало-Кузбасса, формированием на востоке страны мощного промышленного комплекса. Такая ориентация академической науки региона стала традиционной. Ей следовал правопреемник филиала — Уральский научный центр АН СССР и следует сегодня Уральское отделение РАН. 

 

Первое региональное отделение — Сибирское — появилось в 1957 г. Его создание мотивировалось необходимостью решения двух взаимосвязанных задач. С одной стороны, овладение атомной энергией, успехи в развитии ракетно-космической техники и т.п. наглядно показали возможности современной науки. Становилось все более очевидным, что экономическое развитие является функцией (зависимой переменной) научно-технического прогресса, а путь к его ускорению лежит через качественное и количественное укрепление фундаментальных исследований. И эту задачу решала организация Сибирского отделения. С другой стороны, учитывались императивы регионального развития. Требовалось подвести солидную научную основу под объявленную тогда программу массированного освоения природных ресурсов и ускоренного наращивания производительных сил Сибири. Поэтому укрепление научного потенциала края выглядело вполне оправданно. Не случайно в правительственном постановлении о создании Сибирского отделения перед ним ставилась задача «всемерного развития» «теоретических и экспериментальных исследований … направленных на решение важнейших научных проблем и проблем, способствующих наиболее успешному развитию производительных сил» региона.

Концептуальным основанием такого подхода стала формула «наука — кадры — производство». Это был знаменитый «треугольник Лаврентьева», инициатора создания и первого председателя Сибирского отделения. В соответствии с провозглашенными им принципами комплексности, междисциплинарности и системности шло формирование новосибирского Академгородка, других центров Отделения. В Сибирь из Москвы, Ленинграда, других городов перебазировались целые научные школы. Главным критерием кадрового отбора была способность приглашаемых ученых «двигать науку вперед». Результаты этого грандиозного начинания проявились очень скоро. Уже в начале 1960-х гг. новосибирский Академгородок занял видное место на мировой карте науки. Достижения его ученых активно внедрялись в производство. На базе академических институтов и Новосибирского университета была создана эффективная система подготовки специалистов для науки, производства, образования. Опыт Сибирского отделения получил мировое признание. Он инициировал проработку планов организации региональных отделений Академии на Урале и Дальнем Востоке. Однако вначале здесь удалось создать структуры с более ограниченными возможностями: Уральский и Дальневосточный научные центры АН СССР. И только на излете советской эпохи они получили нынешний статус. Перефразируя известное выражение М.В. Ломоносова, можно сказать, что в те годы российская наука «прирастала» региональными отделениями АН СССР.

 

Уральское отделение создавалось по модели, отработанной в Сибири. Точно так обстояло дело на Дальнем Востоке. Поэтому принципы организации региональных отделений идентичны. У них один статус. Он позволяет им самостоятельно определять исследовательскую тематику, решать кадровые вопросы, расставлять приоритеты в развитии материально-технической базы. Эти права гарантирует независимое финансирование (отдельная строка в бюджете), выборы членов Академии на специально выделенные вакансии, избрание директоров институтов Общим собранием отделений. Но, конечно, каждое региональное отделение имеет свою специфику. Есть различия в составе институтов, приоритетах научного поиска, численности сотрудников. Определенные «индивидуальные черты» связаны с особенностями формирования региональных отделений. Так, Уральское отделение при создании новых институтов опиралось в основном на местные научные силы. Хотя прак-тиковалось и приглашение ученых из других регионов. В частности, из Томского научного центра Сибирского отделения со своими учениками в Свердловск (Екатеринбург) приехал академик Г.А. Месяц, ставший первым председателем Уральского отделения. Из новосибирского Академ-городка прибыл внушительный отряд гуманитариев и т.д.

Несмотря на относительно небольшой приток ученых из других регионов, академическая наука Урала после создания Отделения активно наращивала свой потенциал. Во всех его центрах укреплялись действующие и организовывались новые институты, шел активный научный поиск, отрабатывались механизмы практического использования результатов исследований в рыночных условиях и т.д. Другими словами, несмотря на все коллизии постсоветских трансформаций, уральская академическая наука не просто выживала, а развивалась. Организационное оформление в виде регионального отделения позволило ей выдержать это испытание на прочность.

 

С одной стороны, ссылки на прошлый опыт не могут быть главным аргументом при обосновании практических действий, рассчитанных на перспективу. Жизнь меняется. И то, что когда-то казалось разумным (и действительно являлось таковым) может уже не соответствовать новым реалиям. С другой стороны, говоря словами почитаемого мной нобелевского лауреата Дугласа Норта, «история имеет значение». Она имеет значение не только потому, что позволяет извлечь уроки из прошлого. Их можно интерпретировать по-разному. Дело заключается в другом. Прошлое задает определенную логику развития, и если мы ее нарушаем, то все происходит по известной формуле: хотели как лучше, а получилось как всегда.

Сказанное имеет прямое отношение к нынешним планам реформирования Академии. Речь, в частности, идет о фактическом упразднении такого действенного ее института, как региональные отделения. Последствия подобного шага очевидны. Лишение региональных отделений статуса юридических лиц, главных распорядителей бюджетных средств приведет к деградации «большой» науки Урала, Сибири и Дальнего Востока. Сужу по своему институту. В составе Уральского отделения мы оперативно решаем все жизненные для нас вопросы. Сложившаяся в Институте уральская академическая школа историков имеет самые благоприятные условия для развития. Нам легко налаживать междисциплинарное взаимодействие, которое в современной науке приобретает все большее значение. Мы постоянно должны доказывать свою состоятельность в сравнении с другими институтами. Это весьма действенный стимул для коллектива. Он не позволяет нам расслабляться, «почивать на лаврах». Я не представляю, чем можно компенсировать названные преимущества, чем обернется намечаемое реформирование. 

Иначе говоря, прежде чем один раз отрезать, нужно семь раз отмерить, соблюдая одно важное условие. Его, кстати, очень хорошо сформулировал Егор Гайдар, один из главных идеологов современного российского либерализма. Почти дословно его утверждение звучит так: чтобы конструктивно обсуждать значимые общественные проблемы, а тем более их решать, нужна длительная ретроспектива, понимание логики долгосрочных изменений. По всей видимости, этого понимания пока не хватает анонимным реформаторам Академии.

Иллюстрации: вверху—  протокол заседания Секритариата ЦИК СССР №29 от 13 января 1932 г: «Утвердить организацию комплексных научно-исследовательских баз Академии наку Союза ССР в Свердловске, Новосибирске, Ташкенте, Хабаровске и Иркутске...»;