АПАРТЕИД ЯЗЫКОМ ИДЕОЛОГИИ

Наш проект, поддержанный РФФИ, предполагал изучение памяти и переживания травмы, полученной предыдущими поколениями людей и их потомками от тоталитарных политических режимов. Первая часть проекта реализовывалась в трех регионах Российской Федерации и включала интервью с детьми и внуками тех, кто пострадал от политических репрессий и гонений в советский период истории СССР. Первые полученные результаты заставили поставить вопрос о том, насколько восприятие травмы и модели ее обработки типичны для конкретных региона, социальной группы и страны. Для этого была предпринята полевая экспедиция в страну наших партнеров по гранту, долгое время жившую в условиях апартеида.

Основной целью поездки было сопоставление имеющихся образов исторической памяти с особенностями ее показа обществу — в виде текстов и изображений, а также установление форм работы с последствиями травмы на основе методов визуальной антропологии. Главное внимание мы постарались уделить памятным местам, значимым для культуры страны, — музеям, посвященным апартеиду, и местам, связанным с борцами против него. Получить представление о роли апартеида в истории страны помогла уличная реклама, отражающая как господствующие взгляды на этот этап, так и стереотипные представления о нем. То же самое можно сказать о телевизионной рекламе. Антирасистский настрой прослеживается даже в музее древнейшей истории «Колыбель человечества», где гейдельбергский человек — темнокожий мужчина, неандерталец — белый, кроманьонец — снова темнокожий, а современное человечество представлено женщиной монголоидной расы.

О борьбе против апартеида напоминают также многочисленные статуи Нельсона Манделы (самый известный борец с апартеидом, государственный и политический деятель ЮАР — ред.) и таблички с лозунгом: “Thank you tata for our liberation” («Спасибо за наше освобождение»). Лишь в некоторых общественных местах можно говорить о своеобразной конкуренции символов: например, памятник шахтерам соседствует с монументом, посвященным британским воинам, погибшим в годы Первой мировой, правительственные здания Южно-Африканского Союза (королевство-доминион Британского содружества, существовавшее на территории ЮАР с 31 мая 1910 по 31 мая 1961 года) и памятника его солдатам со статуей Манделы гигантских размеров.

Особое внимание правительство Южно-Африканской республики уделяет формированию представлений об апартеиде и его влиянии на жизнь страны на уровне музейных комплексов. Мы посетили специализированный Музей апартеида и дом-музей Лилислифарм, где находился тайный штаб Нельсона Манделы и его сторонников.

Особенности внешнего оформления и интерьера Музея апартеида позволяют говорить о целенаправленном формировании однозначной трактовки этого явления для всех групп населения страны. Прежде всего, бросается в глаза цветовое решение музейных залов — в красном, черном и белом тонах, без всяких переходных оттенков, а также повышенное визуальное и звуковое давление на посетителей. Им предлагается очень много видеоматериалов, транслирующие экраны работают постоянно и одновременно. Большие экраны перемежаются с маленькими, местами занимая все пространство стен, чтобы не было возможности спокойно подумать об увиденном и услышанном. Очень запомнились два входа в музей, согласно надписи на входном билете — для белых и для черных. Вход для белых оканчивается символическим тупиком, увешанным огромными копиями удостоверений личности африканцев, воспринимаемыми сейчас как унижение для местного населения.

При этом кое-где свидетельства из прошлого выглядят, как оговорки по Фрейду: вдруг попадается нечаянное упоминание о том, что часть местного темнокожего населения сделала неплохую карьеру; на некоторых фотографиях темнокожим явно комфортно на службе у белых в роли поваров и нянек; в экспозиции есть замечательное фото, на котором рабочий заснул, прикрыв глаза маленьким томиком Библии, что подтверждает: благодаря белым христианство стало частью религиозного пространства региона. То есть, несмотря на пропагандистские усилия, апартеид предстает как комплексная система политики, направленная не только на сегрегацию коренного населения, но и на его интеграцию в социальную структуру, распространение грамотности и рабочих навыков.

Несколько помещений отведено под инсталляции петлей для повешения, сопровождающих списки погибших в годы апартеида, а также разного рода оружия и цепей. Огромные буквы и красные руки из стены в сочетании с портретами нацистских лидеров призваны трактовать апартеид как единственный и все объясняющий негативный фактор в жизни государства, а минусы современной экономической и политической ситуации игнорируются. Цветовые пятна, принципиально не отсылающие ни к традиционной гамме цветов кожи местного населения, ни к цветам государственного флага, призваны символизировать огромную дистанцию между темным пошлым и светлым настоящим Южной Африки. Неслучайно стелы на выходе из музея выкрашены в подчеркнуто нейтральные тона, символизирующее снятие напряженности в межрасовых отношениях, а большие буквы на них имеют черный цвет — как напоминание о том, чего больше случиться не должно.

Музей Лилислифарм отражает ранний период революционной деятельности Нельсона Манделы, когда он скрывался с группой товарищей на тайной квартире. Вся экспозиция посвящена борьбе против апартеида, которая представлена как ответ на насилие государства. И здесь использованы особые инсталляции, призванные усилить негативный эффект от этого исторического периода, — например, изгородь из металлических брусков как памятник участникам вооруженной борьбы.

Предлагаемый в экспозициях миф претендует на то, чтобы быть универсальным. На самом деле он имеет целевую аудиторию, воздействие на которую осуществляется агрессивным способом. И это не коренное население региона, которое уже получило достаточный объем информации. В большей мере это туристы, особенно из развитых стран, для которых декларируемые смыслы совпадают с их собственными и не дают возможности обратить внимание на сегодняшние проблемы общества ЮАР, расколотого снова.