ИЗ ИСТОРИИ РЕФОРМИРОВАНИЯ АКАДЕМИИ НАУК

Как известно, академическое сообщество в целом не приняло Октябрьскую революцию, да и новая власть настороженно отнеслась к Академии, хотя в 1917 году она стала называться Российской академией наук, и ученым впервые разрешили выбирать президента.

В соответствии с указанием Ленина А.В. Луначарскому «не озорничать вокруг Академии», власть в первые послереволюционные годы не докучала академическому сообществу. В течение 10 лет после революции Академия жила по Уставу 1836 года с новым президентом академиком А.П. Карпинским и старым непременным секретарем академиком Сергеем Федоровичем Ольденбургом, избранным на должность еще в 1904 и проработавшим в этом качестве до 1929 года. На годичном собрании Академии наук в декабре 1917 года С.Ф. Ольденбург произнес: «Россия стала на край гибели…, но люди науки не могут не сознавать, что без их работы немыслимы просвещение и культура, а без последних — никакое достойное человеческое существование». Ему вторил академик Владимир Иванович Вернадский: «Работать было очень трудно, постоянно ухудшались условия питания, пайки выдавались нерегулярно… в общем сильнейше чувство рабства и полное отсутствие какого бы то ни было улучшения».

В ноябре 1925 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) была создана комиссия «для связи и наблюдения за работой Академии наук», а в 1927 этой комиссии были поручены подготовка и проведение выборов новых академиков. Она подготовила списки кандидатов в академики, включающие три категории: «1) члены ВКП(б); 2) кандидаты ближе к нам; 3) кандидаты приемлемые».

Конечно, все это возмущало ученых, и они выражали свой протест в самых различных формах. 25 декабря 1929 года в Ленинграде состоялось торжественное заседание общественности, которое было посвящено столетию со дня рождения И.М. Сеченова и в котором участвовали представители новой власти. С основным докладом выступал прославленный последователь юбиляра, выдающийся физиолог, лауреат Нобелевской премии академик Иван Петрович Павлов. В разгар своей пламенной речи он вдруг поворачивается к портрету Сеченова и произносит: «О, высокая, такая строгая к себе тень… Как бы ты страдала, если бы в живом, человеческом облике оказалась сейчас между нами… Мы живем под гнетом жесточайшего принципа — власть, государство — все, частная жизнь — ничто… но на таких принципах, господа, не только культурного государства не создашь, вообще ничего не построишь, несмотря ни на какие Днепрострои и Волховстрои…»

Анализируя отношения государства и Академии наук в те послереволюционные годы, можно сделать вывод, что они были весьма напряженными, и все проводимые реформы науки могли закончиться для академиков очень печально. 

Но вышло иначе.

Обратимся к фактам: через год после революции, в 1918 году, в противовес Российской академии наук создается Социалистическая общественная академия, а спустя семь лет, в 1925, РАН трансформируется в Академию наук СССР и параллельно Социалистическую общественную академию переименовывают в Коммунистическую общественную академию, которую объявляют главным научным учреждением страны. Через год, в 1926, организуется ВАРНИТСО — Всесоюзная ассоциация работников науки и образования для содействия социалистическому строительству. Приходится, однако, признать, что общественные академии и ассоциации ничего, кроме лозунгов, предложить не могли. А к 1928 году назрела необходимость индустриализации страны, начались первые пятилетки. Именно в этот период руководство СССР понимает, что ни Коммунистическая общественная академия, ни ВАРНИТСО не способны дать конкретные, практические результаты, необходимые для создания нового промышленного облика страны. А государству нужны были реальные сведения, например, по Кузнецкому бассейну, где были обнаружены большие запасы угля, нужны нефть, металл, бумага, строительные материалы. Кто мог обеспечить топливом развивающуюся промышленность, реализовать амбициозные проекты по индустриализации страны? И тогда вспомнили о научном багаже Академии наук, которая более чем за 200 лет экспедиций по территории России и кругосветных путешествий накопила богатейшие знания, создала тысячи географических карт, и все это было необходимо для экономического подъема страны. Вот тогда-то власть обратилась к президенту Академии наук СССР А.П. Карпинскому с призывом повернуться к нуждам страны, и именно в том 1930 году на заседании президиума АН СССР в Ленинграде прозвучали слова непременного секретаря АН академика Владимира Леонтьевича Комарова: «Хватит замкнутого пребывания на брегах Невы, выйдем из берегов, рассеем везде свое влияние!».

В 1932 году состоялись первые выездные заседания АН СССР на Урале и в Сибири. В Свердловске и Новосибирске были организованы филиалы Академии наук. В 1934 году президиум АН СССР переехал из Ленинграда в Москву. 

С 1931 по 1939 год финансирование Академии увеличилось в 25 раз, что свидетельствовало о возрастающем признании властью ее заслуг. Государство изменило свое отношение к науке, стало финансировать работу ученых, наука начала интенсивно развиваться, и в результате страна получила реальную отдачу.

К 1941 году в Академии насчитывалось уже восемь тематических отделений по всем основным направлениям научного поиска: физико-математическим, химическим, геолого-географическим, биологическим, техническим наукам, по истории и философии, по экономике и праву, по литературе и языку. Было образовано 7 филиалов АН: Азербайджанский, Армянский, Казахский, Таджикский, Туркменский, Узбекский, которые позже были преобразованы  в республиканские академии наук. Были созданы базы — Кольская им. С.М. Кирова и Северная, Дальневосточная горно-таежная станция им. В.Л. Комарова, организованы 47 институтов, 76 лабораторий, станций, обсерваторий. Кадровый состав Академии увеличился до 305 человек: 123 академика и 182 члена-корреспондента. В целом в АН трудились 4 700 научных и научно-технических сотрудников.

К началу Великой Отечественной войны Академия была подготовлена, и выдающийся вклад АН СССР в победу был во многом предопределен преобразованиями ее структуры и организации деятельности на рубеже 30–40-х годов прошлого столетия. Была значительно укреплена материально-техническая база Академии, принят первый в ее истории план научно-технических исследований, который по меркам сегодняшнего дня можно назвать инновационным. Ученые активно участвовали в переходе на новые высокопроизводительные технологии непосредственно в заводских цехах почти всех крупных металлургических, машиностроительных и химических предприятий. Какой же верой в победу надо было обладать, чтобы 6 октября 1943 года, в разгар войны создать Академию педагогических наук РСФСР, а 30 июня 1944 — Академию медицинских наук СССР!

О войне пишут многое и всякое. Есть мнение, что это была «схватка двух сцепившихся между собой диктаторов», а в научно-техническом отношении Вторую мировую называют «войной моторов». Но сегодня весь цивилизованный мир признает — это была борьба интеллектов, и наша наука ее выиграла. Безусловно, роль Академии в этой победе трудно переоценить. Двадцать академиков стали Героями Социалистического труда, среди них А.И. Абрикосов, А.А. Байков, А.А. Богомолец, Н.Н. Бурденко, Н.Д. Зелинский, П.Л. Капица, В.А. Обручев, Л.А. Орбели и др. 1865 сотрудников Академии были награждены орденами и медалями.

Огромна роль Академии в развитии страны в послевоенный период: борьба за генетику, прорыв в теоретической физике, бурное развитие атомного и космического проектов вывели нашу страну на самые передовые рубежи, превратили ее в научную сверхдержаву. И совершенно удивительно, что именно в этот период, в конце 1950-х — начале 1960-х годов над Академией наук СССР вновь нависла угроза. Руководитель страны Никита Сергеевич Хрущев начал очередную реформу АН, передав пятьдесят академических институтов в отраслевые министерства, «поближе к жизни». Это вызвало негативную реакцию президента Академии А.Н. Несмеянова, он не согласился с такой позицией и был вынужден уйти в отставку. Сменивший его президент Мстислав Всеволодович Келдыш спустя три года тоже попал в немилость, не обеспечив прохождение в академики протеже вновь набравшего силу Трофима Денисовича Лысенко. Это вызвало крайне резкую реакцию Хрущева, и на июльском пленуме ЦК КПСС 1964 года он с трибуны заявил: «Товарищи, для политического руководства, я считаю, у нас достаточно нашей партии и Центрального Комитета, а если Академия наук будет вмешиваться, мы разгоним к чертовой матери Академию наук». И ведь мог бы разогнать, если бы спустя три месяца на октябрьском пленуме Хрущева не освободили от должности. Кстати, первым пунктом среди причин его снятия назвали «неумение наладить отношения с Академией наук».

В последующие годы Академия не только выстояла, но и выросла. К 1985 году в АН насчитывалось 330 научных учреждений, где трудились 57 тысяч ученых-исследователей при общей численности работников во всех учреждениях 217 тысяч человек, в том числе действительных членов (академиков) — 274, членов-корреспондентов — 542. АН СССР имела три региональных отделения: Сибирское, Уральское, Дальневосточное. 

Новый этап наступил в жизни Академии в начале 1990-х годов после распада СССР, вызвавшего тяжелейший экономический и политический кризис. Была развязана грязная кампания по дискредитации Академии наук, звучали призывы к ее ликвидации как последнего «оплота коммунизма». Но Академия снова выстояла во многом благодаря Указу Президента РФ от 21 ноября 1991 года о воссоздании Российской академии наук.