ГОТОВИТЬ СО ЗНАНИЕМ

Нынешней осенью профессор Университета штата Нью-Йорк и обладатель мегагранта Правительства РФ теоретик-кристаллограф Артем Оганов, выпускник МГУ, в прошлом сотрудник ВИНИТИ РАН,  прочел в Екатеринбурге несколько лекций для студентов, школьников и преподавателей, а также провел кулинарный мастер-класс, во время которого не только поделился рецептами вкусной, здоровой и «умной» пищи, но и рассказал о сверхпроводимости, антиоксидантах и природе старения организма. В завершение своего визита, организованного здешним информационным центром по атомной энергии, Артем Ромаевич принял участие в научно-популярном ток-шоу «Человек: разберем на атомы». Вместе с доктором философских наук Александром Перцевым и семейным врачом Дмитрием Максимовым он попытался ответить на вопрос: что такое человек? О необычных формах популяризации научных знаний и особенностях американского образования — наше интервью с Артемом Огановым.
— Артем Ромаевич, вы активно трудитесь в «популярном жанре»: выступаете перед разными аудиториями, даете уроки мастерства. Что вами движет?
— Я считаю, что это обязанность ученого: если он может говорить на понятном для обычных людей языке, то он должен это делать. Знания или, точнее, любознательное отношение к миру делают любого человека внутренне богаче, а его жизнь — более осмысленной. Известно, что тяга к знанию способствует долголетию и даже предотвращает, как показывают медицинские данные,  множество болезней, в частности, болезнь Альцгеймера. Именно поэтому ученые — те, кто производит новые знания, — просто обязаны делиться ими с обществом. Это первая, немножко философская, причина, по которой я занимаюсь популяризацией науки. Вторая же состоит в том, что у меня плотный график, мало свободного времени и много стрессов. Казалось бы, с учетом этих обстоятельств нельзя даже думать о чем-либо еще, кроме работы, но для меня научно-популярные лекции — это смена обстановки и один из лучших видов отдыха.
— И как удается совмещать такое хобби с успешной научной деятельностью?
— Приходится проводить меньше времени с семьей. Но я не всегда соглашаюсь, когда меня зовут куда-то прочитать открытую лекцию. Во-первых, если выступления проходят слишком часто, то это может мне надоесть и перестать доставлять удовольствие. А если популяризатор с отвращением делает свое дело, то это уже не популяризация, а нечто противоположное. Во-вторых, если у меня есть выбор между площадками, то я предпочитаю выбирать место, где уровень слушателей повыше и аудитория побольше. И, в-третьих, если я уже кому-то сказал «да», то других приглашений на те же даты не принимаю.
— Как обычно строятся ваши отношения с публикой?
— Все лекции я стараюсь делать максимально интерактивными. Что, по-моему, неизбежно: если вы читаете лекцию действительно для людей, то вы смотрите им в глаза. И от этих глаз получаете сигналы: интересно им это или неинтересно, заряжены люди энтузиазмом или им все «по барабану». Как правило, аудитория на моих лекциях очень благодарная. И здесь еще большой вопрос, кто от кого заряжается энергией. Думаю — больше я от них, чем они от меня.
Но в моей практике бывали и исключения. Например, несколько раз подряд я читал лекции в МГУ, своей альма-матер, и видел перед собой пустые стеклянные глаза. Было очевидно, что этим студентам неинтересно ничего, то есть вообще ничего. И я понял, что мне это не надо. Если им не надо, то мне — тем более. Я вообще не очень понимаю, зачем люди поступают в университет, если им ничего неинтересно. Мне кажется, что студентами и не в меньшей степени взрослыми, состоявшимися учеными должно двигать любопытство.
— Реакция на ваш мастер-класс в Екатеринбурге была другой: к вам подходили дети и что-то спрашивали. Часто ли так бывает?
— Да. Вопросы в основном задают по теме лекции. Потом, правда, неизменно спрашивают, можно ли сделать со мной селфи? Также интересуются, где лучше учиться, в какой области лучше работать, какая сейчас самая «горячая» область современной науки. На каждый вопрос стараюсь дать максимально прямой и честный ответ.
— Кулинарный мастер-класс с параллельным объяснением различных явлений — весьма необычная «популяризаторская» форма. Как к вам пришла такая идея?
— Это не моя идея. Это был гениальный экспромт сотрудников одного из информационных центров «Росатома». По приглашению таких центров я приезжаю в российские регионы уже в третий раз. Мой первый визит был зимой в Мурманск. Там было холодно, но при этом очень и очень красиво. Второй — на фестиваль науки в Калининграде. Именно там меня попросили рассказать о здоровой пище с точки зрения химии и провести кулинарный мастер-класс. Там я и услышал впервые о таком жанре. Мне стало любопытно, и я подумал: грех отказываться —  если опозорюсь, все просто посмеются и разойдутся. А получилось отличное мероприятие, люди с горящими глазами что-то даже конспектировали, выстраивались в очереди попробовать блюда, в итоге с удовольствием все съели. И в этот раз, когда меня попросили сделать то же самое, я уже знал, как это делать. И реакция у публики была такая же.
— Волновались ли перед самой первой лекцией?
— Я — опытный лектор. Я веду счет всем своим лекциям: вчера была 251-я. И это не считая лекций для моих студентов по специальности. Когда я был совсем молодым, я очень внимательно относился к освоению мастерства публичных выступлений: ходил на специальные курсы и читал книги по этой теме. У моего преподавателя по ораторскому искусству в университете был первый главный совет: перед тем как выступать, нужно не менее 10, а лучше 20 раз отрепетировать все от начала и до конца. И свои первые 100 лекций я репетировал по 20 раз. На английском языке. То есть на самом деле это была не 251 лекция, а 1151 или даже 2151. И сейчас мне не требуются репетиции и какая-то иная подготовка. Я могу экспромтом прочитать лекцию на абсолютно любую тему, потому что навык уже есть. Но, наверно, все равно есть куда стремиться. Поэтому каждый раз я стараюсь улучшать свои лекторские навыки, хотя волнения уже никакого не испытываю.
— Если говорить о популяризации науки как индустрии, то из России складывается впечатление, что в США продвижение научных знаний в «широкие массы» налажено лучше, чем у нас. Действительно ли это так?
— Я в этом сильно сомневаюсь. Прожив в Америке больше шести лет, я не вижу даже следов продвижения научного знания в массы. Есть несколько хороших научно-популярных журналов, например, Scientific American. Есть научно-популярное кабаре нобелевского лауреата Роалда Хоффмана, которое проводится раз в месяц. Хорошее мероприятие, но туда приходят по 30 человек, и уже достаточно образованных. В масштабах трехсотмиллионной страны это капля в море. Наверное, выходят какие-то научно-популярные фильмы, но их не так много. Публикуются хорошие научно-популярные книжки, но обычные люди их не читают. Вот и все, что я могу вам сказать про американский научпоп.
Если вы посмотрите на массового американского обывателя, то увидите любопытную картину. Американцы — очень хорошие, добрые, открытые и трудолюбивые люди, но надо также признать, что большая их часть совершенно невежественна. Школьное образование там крайне плохое. Половина американцев не могут найти на карте Нью-Йорк или Вашингтон. Таблицу умножения знает мало кто. То есть это те вещи, которые для нас кажутся абсолютнейшей дикостью. То же самое можно сказать, хотя и в меньшей степени, про Великобританию.
В Америке я как-то в такси показал водителю фокус, он остановил машину, очень серьезно на меня посмотрел и спросил, как я это сделал. А у меня тогда было шутливое настроение, и я ответил: «Да я святой пророк божий!» Водитель вышел из машины, упал на колени, и у него затряслись руки. Мне стало так стыдно! Я поднял его и стал успокаивать, объясняя, что это всего лишь шутка. Мне пришлось ему рассказать, как этот фокус работает. Он стал смеяться, но смех был очень нервным. И все время, пока он вез меня дальше, руки его продолжали трястись от ужаса. И я понял, что в этой стране я легко могу стать основателем новой религии. Это вообще не составит никакого труда…
Повторюсь, качество школьного образования там нулевое, причем никто не пытается его улучшить. Да, в США есть элитные школы, образование в которых иногда доходит до невиданных высот, но это опять же капля в море. В таких школах учится даже не вся элита американского общества, а лишь ее малая часть. Университетское образование чуть-чуть качественнее, но лучше всего там быть аспирантом, а быть студентом, по-моему, не имеет никакого смысла.
Сейчас предпринимаются какие-то крохотные попытки исправить ситуацию, но эти изменения идут крайне медленно. Думаю, не на моем веку можно будет сказать, что у американцев хорошее образование. Для этого нужно полностью менять систему подготовки учителей, приоритеты общества, а это очень дорого. Кроме того, когда люди невежественны, ими легче манипулировать, а это на руку нечистоплотным американским политикам. Ко всему прочему, сложившуюся систему всегда очень трудно менять. Легко полностью разрушить, как это в свое время сделали у нас, но это тоже ни к чему хорошему в итоге не приводит.
— Как вам кажется, почему в России сегодня лишь немногие ученые активно занимаются популяризацией науки?
— Я не вполне согласен с этой оценкой. Совершенно точно могу подписаться под тем, что популяризация науки сейчас гораздо менее активна, чем в советские времена. Тогда была огромная индустрия научно-популярных книг, причем высочайшего качества. Индустрия, равной которой вы не найдете ни в одной стране мира по сей день. Некоторое время назад я копался в своей библиотеке и с изумлением обнаружил научно-популярные книги тридцатилетней давности на темы, актуальные не только для тогдашней науки, но и для современной. Сложнейшие темы, по которым написаны книги на понятном для людей языке. Это высший пилотаж. Например, научно-популярное издание про тяжелые фермионы. На сегодня это передний край физики конденсированного состояния, а книжке 30 лет. Или, например, потрясающая книга 1980-ых или даже 1970-х годов про фотосинтез. Я с удовольствием ее прочитал, просто на одном дыхании. И книга не устарела по сей день, так хорошо она написана.
Можно вспомнить советские научно-популярные фильмы и мультфильмы — то, что сейчас оказалось практически разгромлено. Буквально пару дней назад я познакомился с режиссером научно-популярных мультфильмов Дмитрием Завильгельским, и мне очень понравилось то, что он делает. Но сегодня он едва ли не единственный, кто этим занимается. Как выяснилось, с финансированием таких проектов ситуация в России сейчас обстоит не лучшим образом. В этом смысле, я согласен с той оценкой, что какие-то сегменты научпопа оказались полностью коллапсированы.
Но такие формы продвижения научных знаний в массы, как лекции и журналы, в России себя отлично чувствуют. Какие шикарные выпускаются научно-популярные издания «Популярная механика», «Кот Шредингера», закрывшаяся, к сожалению, «Наука в фокусе», а также ветераны научпопа — «Наука и жизнь» и «Химия и жизнь». Таких изданий много, и они все отличаются высоким качеством. Во многих крупных российских городах регулярно проводятся научно-популярные лекции и фестивали науки. Поэтому я не могу согласиться с тем, что популяризацией науки занимаются мало. К слову, в России существует уникальный проект — портал, аналога которому я не знаю ни в одной стране мира: «ПостНаука» и его англоязычная версия «Serious Science». Это потрясающий проект по своему качеству, по оригинальности идей и по широте вовлечения ученых. Я много лет прожил за границей и могу сказать, что традиция научно-популярных лекций, которая есть в России, гораздо более мощная, чем в любой другой стране мира.  А научно-популярные журналы, по моим наблюдениям, сильны в трех странах: США, Великобритании, а особенно во Франции. Но открытые лекции ученых в этих странах вы найдете едва ли. У них это редкий формат.
— Но все же есть ощущение, что в нашей стране популяризацией науки занимаются единицы, какой-то системы в этом нет…
— Всегда все делается единицами, но они создают проекты, в которые вовлекаются миллионы. Какая аудитория у «ПостНауки»? У них сотни тысяч просмотров в месяц. Это вам не пренебрежимо малая величина, это реально меняет образовательный климат во всей стране. Очевидно, что в России существует большая потребность в знаниях, самообразовании. В США такого нет, потому что тамошней публике, которая в массе своей невежественна, это не нужно. У них другие приоритеты: им интереснее посмотреть родео, бейсбол или еще что-то более развлекательное. Это тоже хорошо, но очень жаль, что к науке их не тянет. То есть нет ничего плохого в том, что американцы увлечены бейсболом, но если бы еще к этому добавлялось какое-то любопытство к миру, в котором они живут, цены бы этим людям не было.

Беседу вел Павел КИЕВ
Фото автора