СЕВЕРНЫЙ РЕЗЕРВ

Доктор медицинских наук Е.Р. Бойко, возглавивший Институт физиологии Коми НЦ УрО РАН год назад, стал одним из первых директоров, утвержденных ФАНО и работающих в условиях новой академической реальности. Поскольку мы впервые представляем Евгения Рафаиловича в нашей газете, беседе с ним предпошлем краткое изложение его научной биографии, что называется, curriculum vitae.
Выпускник Курского медицинского института, Е.Р. Бойко четыре года отработал по распределению врачом-отоларингологом в г. Старая Русса Новгородской области. В 1987 году переехал в Архангельск, трудился в филиале НИИ морфологии человека АМН СССР, с 1988 — в Архангельском филиале Института физиологии Коми НЦ УрО РАН, где занимал должности от младшего научного сотрудника до ученого секретаря филиала. Здесь Евгений Рафаилович определился с общим направлением научных исследований — физиология и биохимия человека на Севере. В 1991 году защитил кандидатскую диссертацию, через три года — докторскую. В этот период он был участником и руководителем многочисленных экспедиций на Крайний Север, в том числе на архипелаг Шпицберген — самую северную территорию, где достаточно многочисленные группы людей живут по несколько лет. По договорам с компаниями «Арктикуголь», «Полярное сияние» ученые определяли критерии отбора тех, кто способен выдержать суровые северные условия. В 1998 году тогдашний директор Института физиологии Коми НЦ УрО РАН академик М.П. Рощевский пригласил Евгения Рафаиловича в Сыктывкар, где он стал заведующим лабораторией экологической и социальной физиологии человека, впоследствии преобразованной в отдел экологической и медицинской физиологии ИФ. В 2000–2014 гг. Бойко возглавлял кафедру биологической и общей химии Коми филиала Кировской государственной медицинской академии, в 2001–2007 гг. был заместителем директора по научной работе филиала. С сентября 2014 г. он заведует кафедрой биохимии и медицины катастроф Сыктывкарского государственного университета. С декабря 2015 г. — директор Института физиологии Коми НЦ УрО РАН.Как специалисту в области физиологических и биохимических основ жизнедеятельности человека на Севере задаю Евгению Рафаиловичу первый вопрос:
— Можно ли в полной мере приспособиться к проживанию на Крайнем Севере?
— Для этого нужно прожить здесь тысячу лет. По-настоящему адаптированы к экстремальным климатическим условиям только аборигены. Таких среди этносов, населяющих сегодня северные территории, немного. Это оленеводы и охотники — ненцы, нганасаны, юкагиры, эскимосы. Другие народы — эвенки, якуты, ханты, манси — пришли на Север позже. И коми — еще «молодые» северяне, они живут здесь 300–400 лет. То же можно сказать об исконно русском населении Севера, чей «северный стаж» составляет 400–500 лет.
Самое большое испытание для человека на Севере — это, конечно, контрастная светопериодика, жизнь в условиях полярной ночи и полярного дня. Раньше считали, что самое тяжелое — долгая полярная ночь, полное отсутствие солнца. Неслучайно во многих северных странах, например, в Норвегии уличную иллюминацию не отключают на ночь и не гасят свет, уходя с работы. Правда, теперь ученые пришли к выводу, что хуже всего жители Севера переносят не саму по себе полярную ночь, а переходные периоды — март — апрель и сентябрь — октябрь. Именно тогда существенно меняется эндокринный профиль и происходят другие метаболические перестройки организма.
— Значит, на Севере прежде всего страдает эндокринная система?
— Это так, однако в организме все системы тесно связаны, и нарушения обмена веществ имеют разнообразные последствия. Для многих северных жителей характерна инсулинорезистентность — нарушение метаболического ответа на эндогенный (внутренний) и экзогенный (внешний) инсулин, что ведет к сердечнососудистым заболеваниям и сахарному диабету. Так, в 2006 году Республика Коми стала первым из северных субъектов РФ, где уровень заболеваемости сахарным диабетом превысил среднероссийские показатели.
У большинства северных жителей имеется также дислипидемия — нарушение жирового обмена, которое проявляется в изменении количества и соотношения содержащихся в крови липидов (жиров и жироподобных веществ) и липопротеидов (белково-липидных комплексов). Это повышает риск развития атеросклероза, который, как известно, является причиной ишемической болезни сердца, инфарктов и инсультов. Мы исследовали механизмы появления дислипидемии и выяснили, что ведущая причина — нарушения метаболизма апопротеина Е. Эти наши результаты отражены во многих научных публикациях, в том числе и в престижных зарубежных журналах.
Еще одна тема — биохимия алкоголизма у жителей Севера, в том числе исследования алкогольных психозов. В свое время я и мои коллеги изучали последствия употребления алкоголя для здоровья россиян на примере населения Архангельска совместно с норвежскими учеными из Университета Тромсе.
— В вашем институте немало практических разработок, способствующих улучшению самочувствия жителей Севера, расскажите, пожалуйста, о них.
— Большой пласт работ связан с изучением витаминного статуса северян. По заказу Минздрава Республики Коми мы неоднократно проводили мониторинг витаминной обеспеченности населения, предлагали варианты ее коррекции. По результатам наших исследований был создан и внедрен в производство на отечественном предприятии витаминный комплекс «Витабаланс-мультивит».
Среди разработок нашего института — пектиновые биопрепараты, повышающие устойчивость человека к экстремальным условиям Севера. Совместно с коллегами из Института органического синтеза им. И.Я. Постовского УрО РАН мы создаем препараты нового поколения и изучаем механизмы их гипометаболического и терапевтического действия.
Мы исследовали также особенности реабилитации и адаптации детей, живущих в территориальных и социальных изолятах, в удаленных районах, проводили оценку питания школьников, в том числе воспитанников школы-интерната им. А.А. Католикова и Гимназии искусств при Главе Республики Коми.
В последнее время одной из главных сфер моих научных интересов стал спорт высоких достижений, исследования физиологических и биохимических реакций организма на экстремальные физические нагрузки. Для ученого-физиолога это огромное поле деятельности, ведь критичные нагрузки раскрывают потенциал организма и его функциональные резервы. К тому же научное сопровождение спортивных состязаний наряду с медицинским совершенно необходимо, ведь ученые способны не только констатировать факты, но и профессионально оценить резервы организма спортсмена, прогнозировать его достижения, дать рекомендации тренерам, как оптимизировать процесс подготовки.
Мы работаем со сборными Республики Коми по лыжным гонкам и биатлону. Нам удалось получить новые результаты по метаболизму энергетических субстратов при критичных физических нагрузках. А еще мы пытаемся ответить на вопрос, как заставить организм выйти на высочайший уровень работоспособности без использования стимулирующих препаратов, что весьма актуально в эпоху допинговых скандалов.
— Ваш директорский стаж — уже год. С какими проблемами вы сталкиваетесь и каким видите будущее института?
— Академических учреждений физиологического профиля в России не так уж много, и в их ряду мы занимаем одно из ведущих мест. Надо сказать, я получил хорошее «наследство» от своих предшественников — основателя ИФ академика Михаила Павловича Рощевского и академика Юрия Семеновича Оводова, возглавлявшего институт в 2004–2014 гг. и оставившего огромный задел в области биоорганической химии и молекулярной иммунологии, изучения пектиновых полисахаридов и создания на их основе ценных биопрепаратов. У нас традиционно сильные позиции в области физиологии сердца, на хорошем уровне работают подразделения в Кирове — лаборатории криофизиологии крови и физиологии микроорганизмов. Кстати, с новым помещением для них нам очень помогли сотрудники ФАНО. Мы успешно взаимодействуем с агентством и в решении других практических проблем.
Однако наш коллектив не может принять идею слияния институтов в один мультидисциплинарный центр с утратой каждым юридического лица. Институт физиологии имеет первую категорию, у нас оптимальная численность — около 100 человек, есть библиотека, свой издательский отдел, диссертационный совет, мы абсолютно самодостаточны. Поэтому члены ученого совета, профсоюзная организация, совет молодых ученых и вообще все сотрудники ИФ проголосовали против механического объединения с другими институтами Коми научного центра, и их коллективы занимают такую же позицию. Если этот сценарий все же будет реализован, вряд ли случится синергетический эффект, потому что профиль институтов совершенно разный. Более того, в результате насильственной «коллективизации» некоторые научные направления могут быть потеряны. Мы полагаем, что оптимальный вариант — сохранение за Коми научным центром прежних организационных функций, а за каждым институтом — самостоятельности и юридического лица.

Беседовала
Е. ПОНИЗОВКИНА
Фото С. НОВИКОВА