АКАДЕМИК Р.С. КАРПОВ: «В ПАЦИЕНТЕ НУЖНО ВИДЕТЬ ЧЕЛОВЕКА»

Ростислав Сергеевич Карпов — третий лауреат возрожденной Демидовский премии в номинации «медицина». Известный ученый-кардиолог, выдающийся организатор здравоохранения, в течение тридцати лет возглавлявший Томский НИИ кардиологии, он и сегодня прежде всего практикующий врач. Ростислав Сергеевич — представитель знаменитой томской медицинской династии, ставшей в 2008 году лауреатом премии «Семья России» за сохранение традиций служения российскому здравоохранению. 

— Уважаемый Ростислав Сергеевич, расскажите, пожалуйста, о томских докторах Карповых.
— Родоначальником мы считаем Анатолия Матвеевича Карпова, замечательного врача, доцента кафедры судебной медицины Томского медицинского института. Мой отец Сергей Петрович Карпов, его племянник, — академик АМН СССР, известный микробиолог, вирусолог, ведущий специалист по эпидемиологии, профилактике туляремии и клещевого энцефалита. Он много лет возглавлял кафедру микробиологии Томского мединститута, и был научным руководителем Томского бактериологического института. Там же заведовала лабораторией моя мама Мария Ивановна. Имя Сергея Петровича Карпова носит улица в нашем городе.
Моя сестра Татьяна Сергеевна Федорова возглавляла кафедру биохимии Томского медицинского университета, ее муж Юрий Васильевич Федоров — известный вирусолог, многие годы был заместителем директора по науке Томского НИИ вакцин и сывороток, заведовал кафедрой микробиологии после Сергея Петровича Карпова. А теперь этой кафедрой руководит моя старшая дочь Мария Ростиславовна. Моя жена Галина Васильевна Карпова заведовала лабораторией лекарственной токсикологии НИИ фармакологии Томского научного центра Сибирского отделения РАМН, младшая дочь Тамара Ростиславовна — специалист в области эхокардиографии в Томском НИИ кардиологии, старший научный сотрудник.
А всего с конца XIX века по сегодняшний день в здравоохранении было занято более полусотни человек, принадлежавших к разным ответвлениям нашей семьи.— Можно сказать, в медицину вы пошли проторенным путем. А как определились с выбором специализации?
— На первом курсе я по семейной традиции интересовался микробиологией, изу-чал дифтерийную палочку, другие патогенные бактерии, например, листерии. Свой выбор окончательно сделал во многом под влиянием академика Дмитрия Дмитриевича Яблокова — выдающегося врача, ученого и педагога, благодаря его блестящим лекциям и клиническим разборам больных.
— Ваша научная биография неразрывно связана с историей Томского НИИ кардиологии, который в минувшем году отметил 35-летие. Как все начиналось?
— Наш институт был открыт 13 июня 1980 года сначала как Сибирский филиал Всесоюзного кардиологического научного центра, а в 1986-м преобразован в самостоятельный НИИ кардиологии Томского научного центра АМН СССР. В те времена правительство страны уделяло большое внимание развитию специализированной кардиологической службы в регионах и планировало открытие филиала ВКНЦ в одном из сибирских городов. Наш город был выбран неслучайно, ведь еще в до революции ученые первого в Сибири Императорского университета, открытого в Томске в 1888 году, внесли огромный вклад в становление и развитие медицинской науки на востоке страны, и в дальнейшем все основные научно-медицинские школы Сибири, в том числе кардиологическая, зарождались в Томске. Нельзя не вспомнить добрым словом первого секретаря Томского обкома в 1980-е годы Е.К. Лигачева, президента АМН СССР того времени академика Н.Н. Блохина и генерального директора Всесоюзного кардиологического научного центра академика Е.И. Чазова, много сделавших для развития академической науки в Сибири, а также первого директора филиала академика А.И. Потапова, впоследствии министра здравоохранения РФ.
— Как создавалась кардиологическая служба Сибири и Дальнего Востока?
— Прежде всего нужна была программа действий, и такая программа была сформирована, она называлась РОНМЭКС («Разработать организационные и научные методы повышения эффективности кардиологической службы в Сибири и на Дальнем Востоке») и обновлялась каждые пять лет. Нам удалось консолидировать интеллектуальный кардиологический потенциал, привлечь ведущих специалистов для изучения эпидемиологической ситуации в области сердечнососудистой патологии. Исследования проводились в Томске, Новосибирске, других крупных городах, были созданы регистры, где отражена истинная статистика сердечнососудистых заболеваний, прежде всего инфаркта миокарда, инсульта и нарушений ритма сердца. Это позволило оценить, насколько своевременно оказывается помощь пациентам. Для координации этой работы нужна была организационная структура, а в Сибири и на Дальнем Востоке не было ни одного кардиологического диспансера. Мы разработали оригинальную модель такого диспансера, первое учреждение было открыто в Томске в 1983 году, затем кардиологические диспансеры появились в Новосибирске, Барнауле, Новокузнецке, Омске, других крупных городах, были открыты филиалы НИИ кардиологии в Тюмени и Владивостоке.
Однако важно было не только решать организационные задачи, но и внедрять в практическую кардиологию современные технологии.
— В чем вы были первыми?
— Конечно, мы ставили задачу вывести сибирскую кардиологию на современный технологический уровень. В первую очередь речь шла о лечении острого инфаркта миокарда. В 1960-е годы, когда я начинал работать в стационаре, погибали 30–40% пациентов с этой патологией. Тогда еще не было блоков интенсивной терапии, кардиологических бригад скорой медицинской помощи. Мне приятно отметить, что в эти годы современные технологии лечения инфаркта миокарда активно внедрялись в Свердловске профессором Б.П. Кушелевским, создавшим известную школу кардиологов. Под руководством академика Е.И. Чазова начиналась эра тромболитической терапии инфаркта миокарда. Как известно, причина инфаркта — закрытие сосуда, питающего сердце кровью, тромбом с последующим некрозом миокарда. Спасти его может лекарство, растворяющее тромб. Но это следует сделать быстро, желательно в пределах первых двух часов. К сожалению и сейчас, согласно Томскому регистру, пациенты госпитализируются в среднем через 9 часов после начала приступа боли в грудной клетке.
В 1975 году Е.И. Чазов впервые в мировой практике осуществил внутрикоронарный тромболизис. Томичи практически были вторыми, организовав работу в круглосуточном режиме. Одними из первых мы начали применять догоспитальный тромболизис в условиях скорой медицинской помощи, разработав оригинальный метод быстрого (болюсного) введения половинной дозы стрептокиназы, что позволило резко ускорить начало лечения. Метод широко внедрялся в регионе, был активно принят на вооружение болгарскими кардиологами. Результат очевиден — в два раза сократилась госпитальная летальность. С появлением чрезкожной ангиопластики и стентирования коронарных артерий томские кардиологи стали активно разрабатывать так называемую фармакоинвазивную стратегию лечения, т.е. сначала проводить догоспитальный тромболизис с последующей коронарографией и при необходимости стентированием. Это единственно возможный метод в условиях рассредоточенного проживания, труднодоступных территорий Сибири, когда невозможно быстро доставить больного в высокотехнологичную клинику.
Известно, что без кардиохирургии современная кардиология невозможна. В 1987 году нам удалось, наконец, построить корпус для кардиохирургического отделения, которое возглавил выдающийся кардиохирург и интервенционный аритмолог академик Викентий Викентьевич Пекарский. Это позволило впервые в регионах Сибири и Дальнего Востока поставить фактически на поток операции аортокоронарного шунтирования и в течение 2–3 лет освоить все основные кардиохирургические вмешательства.
С первых дней существования института мы активно разрабатывали и внедряли в Сибири методы интервенционной аритмологии (В.В. Пекарский, Э.О. Гимрих, С.В. Попов). Совместно с ООО «Электропульс» была создана и доведена до серийного производства целая серия оборудования, включая уникальные диагностические и лечебные комплексы «Элкарт», «Элкарт-навигатор», получившие европейский сертификат качества и внедренные в 40 кардиологических центрах России и ближнего зарубежья. На базе института открыт Сибирский федеральный аритмологический центр.
— В сибирском регионе много труднодоступных территорий, где нет кардиологических клиник. Сибирь, конечно, не Африка, но и здесь нужен добрый доктор Айболит, способный добраться в самые удаленные уголки…
— Мы с самого начала задумались над этой проблемой. В результате впервые в России была разработана и внедрена в практическое здравоохранение Томской области мобильная автоматизированная система оказания кардиологической помощи рассредоточено проживающему населению — на базе теплохода, который был реконструирован по специальному проекту на Самусьской судоверфи и получил название «Кардиолог». Мне выпала честь участвовать в его первом рейсе, вести консультации пациентов. Вслед за этим возникли мобильные кардиологические комплексы на базе автобусов (Кемерово), поездов (Новосибирск). Сейчас подобные организационные формы медицинской помощи населению широко распространены во всех регионах страны.
— Расскажите, пожалуйста, еще об одном вашем приоритете — единственном за Уралом Центре детского сердца.
— Первое в Сибири отделение детской кардиологии было открыто в Томском НИИ кардиологии в 1990 году и объединило кардиохирургов, детских кардиологов, анестезиологов-реаниматологов, специалистов по функциональной диагностике и эндоваскулярным методам лечения, интервенционных аритмологов. Каждый год более тысячи пациентов из разных регионов Дальнего Востока, Сибири, Урала, Европейской части России, стран СНГ, Монголии получают здесь высокотехнологичную медицинскую помощь. Это операции по коррекции врожденных пороков сердца, эндоваскулярные вмешательства — они проводятся без разрезов, через пункцию под рентгеновским контролем, аритмологические операции, в том числе детям первого года жизни. Благодаря сотрудничеству с благотворительными фондами, участию в акции «Подари детям жизнь» удалось помочь многим детям с врожденными пороками сердца, в том числе воспитанникам домов ребенка. Кстати, наши рентгенангиохирурги провели первые в стране операции эндоваскулярного закрытия дефектов межпредсердной перегородки.
— Вы возглавляли НИИ кардиологии более 30 лет и курировали разные направления. А каковы ваши научные интересы в более узком смысле?
— Прежде всего должен обратить внимание на то, что в течение первых пяти лет я был научным руководителем института (тогда Сибирского филиала ВКНЦ АМН СССР). Поэтому все научные направления и программы формировались при моем непосредственном участии. Кроме того, мне выпала честь по совместительству все эти годы заведовать исторической кафедрой факультетской терапии Сибирского государственного медицинского университета (в прошлом Томского императорского университета), где основным научным направлением является ревматология, клиническая фармакология и эпидемиология хронических неинфекционных заболеваний. В НИИ кардиологии я также руковожу отделением атеросклероза и хронической ишемической болезни сердца. В отделении работают шесть докторов медицинских наук, все они мои непосредственные ученики. В 2015 году мы подвели итог многолетних приоритетных исследований по трансторакальному ультразвуковому исследованию магистральных коронарных артерий, издав одноименную монографию. Это первая монографическая работа по данной теме.
— Вы были одним из инициаторов разработки и внедрения федеральных и областных программ профилактики артериальной гипертонии, информационно-образовательного проекта «Здоровое сердце» для населения региона. Каков, на ваш взгляд, эффект от пропаганды медицинских знаний?
— Важность реализации этих программ трудно переоценить. Ведь они направлены на все население страны, именно такие программы позволили значительно снизить смертность от сердечнососудистых заболеваний в развитых странах мира. Каждый гражданин должен знать, что основными причинами болезней сердца и сосудов являются так называемые факторы риска, как-то: курение, артериальная гипертензия, высокий уровень холестерина и глюкозы в крови, ожирение, низкая физическая активность, неправильное питание, избыточное употребление алкоголя. Однако активность населения пока крайне недостаточна. Так, согласно нашим исследованиям (2012 год), распространенность артериальной гипертонии в томской популяции составляет 50,7% у мужчин и 46,3% у женщин, а эффективно лечатся лишь 8,4% мужчин и 15,5% женщин. И все же внедрение профилактических программ и рост доступности высоких технологий лечения благодаря созданию сети сосудистых и федеральных кардиохирургических центров позволили стабилизировать смертность от сердечнососудистых заболеваний в стране и в Томской области в частности.
— Какие еще рекомендации вы могли бы дать как главный кардиолог Сибирского федерального округа?
— Повторюсь, но действительно в основе нашего здоровья — здоровый образ жизни, борьба с факторами риска, семейное благополучие, ком-фортные условия работы и быта. А если заболел — своевременное обращение к врачу. В острых ситуациях следует незамедлительно обратиться в службу скорой медицинской помощи. Всегда необходимо помнить о «золотом часе» как при инфаркте миокарда, так и инсульте. Очень важно активное участие пациента в лечении, так называемая приверженность к лечению. Сегодня мы говорим об ответственности человека за свое здоровье и здоровье наших детей. Больше доброты и взаимного уважения.
— И еще одну актуальную тему хотелось бы затронуть — отношения врача и пациента. На мой взгляд, в эпоху высоких медицинских технологий они становятся все менее доверительными, все более формальными.
— К сожалению, в последнее время такая проблема на самом деле существует. И хотя всем известен принцип — лечить надо человека, а не болезнь, далеко не каждый врач умеет видеть в пациенте личность.
Мой учитель академик Яблоков говорил, что к пациенту надо относиться так, чтобы ему становилось лучше уже только от одного общения с врачом. Дмитрий Дмитриевич прожил долгую жизнь, до конца лечил людей и, даже будучи 80-летним, мог стоять на коленях у постели тяжелобольного и выслушивать его непосредственно ухом.
Врачи старого поколения интересовались, как живет пациент, общались с его родными. Известно, что мужчины менее внимательно относятся к своему здоровью, чем женщины, что последние более привержены лечению. Поэтому я всегда стараюсь поговорить с женой пациента. Вообще доверительная беседа врача с больным чрезвычайно важна. Хороший анамнез — половина дела, необходимое условие, чтобы поставить правильный диагноз.
Сегодня мы постоянно сталкиваемся с издержками коммерциализации медицины. За пациентом идут деньги, и это многое меняет. Кроме того, возникает масса нестыковок и противоречий. Вот, например, мы лечим пациента в рамках ОМС — обязательного медицинского страхования, то есть брать с него деньги не можем. Однако оказывается, что ему необходимы дополнительные дорогостоящие исследования (пациенты редко болеют одной болезнью), которые могут не входить в перечень медицинских услуг. Что делать? Иногда даже приходится выписывать человека из больницы, чтобы он сделал платное обследование, а потом госпитализировать снова. Разве не абсурд? Врач должен иметь право лечить весь комплекс болезней пациента, как всегда было принято в российской научно-медицинской школе.
И последнее. Нельзя не признать, что современная медицина — одна из самых динамичных, прорывных отраслей знания. Огромные, просто фантастические перспективы открываются благодаря расшифровке генома человека (1983 год). Становится реальностью персонифицированная медицина, основанная на принципах 4П: предсказательная, профилактическая, персонализированная и, наконец, партнерская, что предполагает мотивированное, активное участие самого человека в профилактике возможных заболеваний и их лечении. Ее также называют медициной будущего.

Беседовала
Е. ПОНИЗОВКИНА
На фото: на странице 4 — академик Р.С. Карпов на обходе, 1983 год;
вверху — с научными сотрудниками отделения атеросклероза и ишемической болезни сердца НИИ кардиологии Томского НЦ Сибирского отделения РАН.