Н.Н. ГЛАЗАМИ СЫНА

…Я родился 23 июня 1953 года в Свердловске, когда моему отцу Николаю Николаевичу было 28 лет. У  меня уже был брат, который был старше меня на четыре года. Жили мы на улице Ленина, в доме № 7. Этот дом стоит и поныне там, только в нем располагается банк. Интересно, что у нас не было центрального отопления, и мы топили в комнате печку дровами. Насколько я помню, не было и водопровода и воду брали во дворе из колонки. Более того, мы жили в квартире с соседями — в коммунальной квартире. Отец много работал, в основном преподавал в УПИ. Тогда он уже заведовал кафедрой высшей математики этого знаменитого в те времена вуза и много времени посвящал науке, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, когда ему еще не было и 33 лет. Из этого периода жизни на Ленина,7 я запомнил такой факт. Меня с трех лет «гоняли» на лыжах по скверу вдоль улицы Ленина от ее начала до Площади 1905 года — как ни странно, там была проложена лыжня. Отец — сам бывший классный спортсмен, спринтер-легкоатлет «класса 11 секунд» на 100 м, одно время второй по силам и скорости в СССР — всегда уделял нам, детям, большое внимание, прежде всего нашему физическому воспитанию и тренированности. Когда мне исполнилось 6  лет, мы переехали на другую квартиру — в дом № 62 на улице Ленина. Здесь уже не было ни соседей, ни печки, да и вода текла из всех кранов. Здесь же я пошел в школу № 88, которую мы с братом окончили.

…Рассказать о жизненном, трудовом и научном пути Николая Николаевича совсем не просто, ведь речь идет о родном отце, с которым я провел очень много времени, фактически всю свою сознательную жизнь, играя с ним в шахматы, настольный теннис — пинг-понг и в бильярд. Много катались на велосипедах (до 100 км за поездку) и на лыжах (до 30 км за гонку). В этих велосипедных и лыжных гонках отцу уже было больше 50 лет. Не могу не отметить интересный факт: способность пробежать на лыжах 30 км да еще достаточно быстро (отец как-то сказал в интервью журналистам: «Я пробегаю 10 км быстрее, чем в два раза медленнее олимпийский чемпион на этой дистанции») у отца считалась не меньшим достижением, чем, например, написание хорошей научной статьи. Отец начинал кататься на лыжах в октябре — ноябре и заканчивал в марте — апреле. Была смешная, с моей точки зрения, статья во всесоюзной газете «Советский спорт», не побоюсь этого слова, великого нашего свердловского спортивного обозревателя Михаила Озерного. Статья называлась «Академик не ждал сугробов» и была о нем — нашем Н.Н. Также почти до глубокой старости отец со мной, с друзьями и коллегами бегал вокруг озера Шарташ (14 км). Заканчивая со спортивными пристрастиями отца, отмечу еще одно удивительное его качество — он мог предвидеть события. Это относится и к научной деятельности, и к жизни в целом. Приведу такой пример. В 1979 году в Свердловске на Центральном стадионе проходил чемпионат России по легкой атлетике. Николая Николаевича как бывшего классного легкоатлета-спринтера и вообще известного в городе гражданина пригласили наградить победителей в беге на 100 метров. У женщин тогда победила Людмила Кондратьева. При награждении и пожатии руки он сказал ей: «Вот теперь станете олимпийской чемпионкой!». В то время спортсменка из ГДР Марлис Гёр вообще никому не проигрывала в Европе, регулярно пробегала 100 метров быстрее 11 секунд. И что бы вы думали — через год на Олимпиаде в Москве в финальном забеге на стометровке Людмила Кондратьева обыгрывает эту самую Марлис Гёр и становится олимпийской чемпионкой.

…Главное, чем я обязан и за что глубоко благодарен отцу, — то, что он обучил меня наукам и в первую очередь математике. Было время, когда он занимался со мной по 10–12 часов в день. Мне, выпускнику механического факультета УПИ, имевшего весьма скудные знания по высшей математике и тем более не имевшего никаких представлений о бурно развивавшейся тогда прикладной математике, пришлось затратить колоссальные усилия, чтобы овладеть в достаточной степени премудростями этих наук.

…Основные области знаний, которым посвятил свою жизнь Николай Николаевич, — теория устойчивости движения, математическая теория оптимального управления, теория дифференциальных игр, механика в различных ее приложениях — непосредственно связаны с явлениями в природе, в технике, медицине, биологии, экономике и т.д. В этом и видится основная ценность его фундаментальных исследований. Конечно же, они имеют определенную практическую значимость, и с этой точки зрения наиболее востребованными остаются результаты из теории устойчивости движения. Под влиянием учителей Иоэля Гильевича Малкина и Евгения Алексеевича Барбашина были решены важнейшие задачи, восходящие к великому математику и механику Александру Михайловичу Ляпунову. Сегодня функционалы Ляпунова — Красовского являются основным инструментом в решении технических задач устойчивости в системах с запаздыванием, а также в их регулировании при неопределенных помехах. Вопросы устойчивости по отношению к помехам, связанные с задачами оптимальной стабилизации, составляют лейтмотив научной деятельности Н.Н. Например, эти результаты активно используются в электротехнике, а роль электроники в современном обществе понятна даже ребенку, нажимающему кнопки на разнообразных устройствах. Поэтому Николай Николаевич особенно ценил две свои награды — Золотую медаль им. А.М. Ляпунова Академии наук и премию IEEE — Института инженеров электротехники и электроники. Это крупнейшее в мире профессионально-техническое объединение (более 380 тысяч членов примерно в 150 странах) лидирует в самых различных областях — от авиакосмической и компьютерной техники до биомедицины и электроэнергетики. Академик Красовский был отмечен мировым инженерным сообществом за пионерный вклад в теорию устойчивости, теорию управления и дифференциальных игр.

 …Многие считают, что отец решал какие-то специфические задачи из космонавтики. Я не могу это прокомментировать по разным причинам, но приведу слова академика Б.В. Раушенбаха — теоретика и конструктора систем управления советских космических кораблей, коллеги и соратника С.П. Королева. Я слышал их сам во время одного из визитов Бориса Викторовича в Свердловск. Он, в частности, сказал:

— Николай Николаевич, у вас замечательная теория управления движением, признанная во всем мире. Мы в космической области, конечно, использовали многие ваши идеи и частично конструкции оптимального управления динамическими объектами. Но теория оптимального управления предлагает стратегии, которые названы вами экстремальными и которые задействуют весь ресурс управляющих воздействий —  силы тяги ракетных двигателей. То есть в теории система оптимального управления работает на пределе и является неустойчивой. Маленький сбой ведет к развалу всей системы. На практике же нет надобности экономить горючее для работы ракетных двигателей. Например, при стыковке космических аппаратов следует свести к равенству шесть координат — три геометрических и три скорости (в декартовой системе координат {x,y,z}). В чем трудность и почему экстремальная стратегия здесь не работает? Ваш фундаментальный, достаточно сложный теоретический метод управления будет сводить одновременно все шесть координат, допустим, за заданное фиксированное время, и этот метод управления будет оптимальным с точки зрения затрат энергии. Эта ваша идея, конечно, взята за основу и у нас, но технически все осуществляется проще. Сначала сводятся первые координаты, потом вторые и так далее — до шестой. При сведении следующих координат первые могут разойтись, и надо возвращаться к ним. Но горючего достаточно много,  всем управляет некоторая отработанная на Земле программа и все заканчивается благополучно…