БЛЕСК И НИЩЕТА ПЕРСОНАЛИАТА: БУДЕТ ЛИ ПРАВИТЬ ОБЩЕСТВОМ НОВЫЙ КЛАСС?

— Да, термин мой. Свою научную работу я начал с изучения перспектив марксизма, первая моя книга называется «Личность и государство в терниях посткапитализма». В ходе работы над ней меня интересовали проблемы отчуждения, концепции посткапиталистического общества, «коммунизма знаний», модные ныне представления о том, что будущее — за неким новым креативным классом, создающим знания и другие творческие продукты, которые станут бесплатно распространяться и превратятся в общее достояние. Таких представлений великое множество. Например, известный обществовед Александр Бузгалин постоянно пишет о том, что наш завтрашний день — время писателей, поэтов, ученых, то есть творчества, творчества и творчества. Технологический бэкграунд, или предпосылки для этого — разного рода экономические трансформации: автоматизация производства, освобождающая людей от физической работы, переход к нематериальным, «абстрактным» видам деятельности и соответственно расширение сферы креативного труда. На этом фоне появилась масса утопий: мол, давайте платить всем базовый доход, введем налог на роботов или нечто подобное, сократим рабочую неделю, и все будет прекрасно — постепенно у большинства появится масса свободного времени для самоорганизации и самовыражения, и будет формироваться глобальное «посттрудовое» общество творцов. Изучая все это, я задался вопросом — а не может ли здесь быть некоего набора фундаментальных проблем? Ведь на словах любая утопия замечательна, но когда начинаешь углубляться в конкретные сферы, выясняется, что все далеко не так просто. И оказалось — проблем и противоречий настолько много и они так глубоки, что можно с большой долей вероятности предположить: движемся мы вовсе не в сторону какого-то идеала и освобождения, а к новой антагонистической формации. Вслед за капитализмом в обществе возникает новое разделение, расслоение, отчуждение с новыми формами неравенства, классовой борьбы. Гипотеза эта не оригинальна, намеки на нее у обществоведов были и ранее, в своей книге я только систематизировал накопившийся материал и нашел имя потенциальному господствующему классу. Так появился термин «персоналиат».

— Сказать сегодня, что ты марксист — ничего не сказать. Марксизмов теперь, наверное, столько же, сколько людей, их исповедующих, — от старых кондовых форм ортодоксального сталинизма, догматического советского до совсем нетривиальных вариантов. Недавно, например, я прочел сборник статей британских и американских авторов «Трансгендерный марксизм». Что там осталось от Маркса, сказать трудно. Вообще весь идеологический тренд на трансгендерность, ЛГБТ сообщества и подобную тематику очень сильно отвлекает от главного, замыкает на себя и постепенно вытесняет проблемы «старой» классовой борьбы. Если же обобщить основные формы и вариации, бытующие и у нас, и на Западе, — марксизм находится в системном кризисе, часто противоречит сам себе. Отсюда во многом и появилась идея персоналиата. Ведь то, что сегодня у марксистов, мыслящих в старой парадигме, считается «освободительной борьбой», с моей точки зрения — возвышение нового класса. С моей позиции эта борьба очень противоречива. Например, когда молодые «креативщики» в США — дизайнеры, программисты и так далее — борются за чистую экологию, сокращение вредного производства, это полностью исключает борьбу за свои права рабочих, число которых в результате «зеленых реформ» сокращается. Выходит, что никакого «единого фронта» нет, а часть марксизма по сути дела становится идеологией «новых господ». На самом деле «освободительная борьба» может становиться инструментом небольшой группы или класса людей, интересы которых очень сильно отличаются от интересов «молчаливого большинства», в моей трактовке — имперсоналиата, противоречат им. Получается, что так называемый «новый» марксизм — враг «старого». Так стоит ли вообще эту новую идеологию называть марксизмом, то есть борьбой за равенство и коммунизм, если она оправдывает новое неравенство? Все перемешалось, все очень сложно. Работа обществоведа-теоретика заключается в том, чтобы показать эту сложность, вскрыть противоречия, которые мало кто видит.

В целом же, на мой взгляд, современный марксизм, при всей его пестроте и разнообразии — довольно пустой лэйбл. Ни одна даже самая глубокая теория, концепция, система взглядов (а наследие Маркса очевидно имеет к ним отношение) не может исчерпывающе описать текущее состояние общества и долго существовать без внутренних изменений и даже переворотов. О себе бы я сказал, что я ученый, который исследует тенденции, закономерности в развитии общества, вдохновляясь рядом идей Маркса. Но причислить себя ни к марксистам, ни к нео- или постмарксистам не могу.

 — Это социальный слой, совокупность людей с общими чертами, главная из которых — обладание таким стратегическим ресурсом, как способность привлекать к себе внимание, концентрировать его на своей персоне, личности. Многозначное слово «личность», смысл которого в каждом конкретном случае надо уточнять, здесь ключевое. Понятно, что этого ресурса, и не только ресурса, но и просто «блага», на всех не хватит, отсюда с особой остротой возникает проблема неравенства. Причем, как мне представляется, она становится еще более острой, чем в условиях классического капитализма.   

— Изменилось многое, прежде всего технологические и экономические обстоятельства. Многие люди стали свободнее, а свободное время должно чем-то заполняться. И это пространство стало насыщаться продуктами творческой деятельности или ее подобия. Огромную роль здесь играет интернет. Мы смотрим YouTube, все чаще слушаем песни, знакомимся с другими художественными произведениями. Потребление этих продуктов каждый год растет с бешеной скоростью. Если, допустим, в семидесятые годы человек имел доступ максимум к нескольким десяткам виниловых пластинок и магнитофонных кассет, то сегодня он открывает Яндекс.Музыку и может скачивать миллионы самых разных саундтреков. На этом фоне неизмеримо расширяется поле для самовыражения. Интернет, социальные сети дают колоссальные возможности для презентации себя как творческой личности. Это касается и сферы науки, в которую включается все больше и больше людей, безумными темпами растет число публикаций, и никто не знает, как это все потом «проглотить». И, конечно, меняются ценности. В своих работах я часто опираюсь на выводы знаменитого американского социолога и политолога Роналда Инглхарта, который много лет изучал ценностные трансформации, ведя стандартизированный опрос населения разных стран. Вопросы были разные, часто намеренно провокативные. Например, насколько люди ценят демократию по сравнению с экономической безопасностью? И именно Инглхарт разделил население современного мира на «материалистов», обеспокоенных поисками хлеба насущного, и «посматериалистов», для которых материальные вопросы отходят на второй план и важней борьба за гражданские права, чистоту озер и рек и так далее — то есть за вещи, достаточно абстрактные. Эта ценностная парадигма вполне фундаментальна, и сегодня мы видим ее результаты. Постепенно в обществе вызревает, а где-то уже вызрела, повальная ориентация на индивидуализм, личностную аутентичность и творческую самореализацию. Неслучайно социологические анкеты показывают: для сегодняшней молодежи приоритеты — не только и не столько деньги, сколько имидж, слава, а что касается выбора профессии, на первых позициях здесь все чаще и чаще блогер, артист, модель, то есть виды деятельности, максимально привлекающие внимание к твоей персоне. Молодым людям кажется, что это и есть идеал. Ведь «новый праздный класс», как я его еще называю, постоянно демонстрируют этот успех. Создается иллюзия, что, распевая и приплясывая в «ТикТоке», каждый может беззаботно и интересно жить, прекрасно зарабатывая на своей популярности. Одновременно возвышение персоналиата — создание параллельной экономической реальности, в которой производятся не столько материальные блага, сколько имиджи, образы, личности – не настоящих людей, а представлений, которое формируется о них у аудитории. Допустим, живой Николай Басков или какой-нибудь супреизвестный блогер — совершенно не то, что мы видим и слышим о них в интернете. Такой коллективно разделяемый образ — своего рода огромный капитал, им не может обладать каждый. И складывается он не просто потому, что «так получается». Это целая отрасль целенаправленных действий, нередко объединенных, по созданию, продвижению, удержанию таких позиций. За них ведется агрессивная, конкурентная, я бы сказал, сверхконкурентная борьба, не менее, а иногда более жесткая, чем за нефть или другие ресурсы реальной экономики.

— Повторю: слово «личность» чрезвычайно многозначно, каждый раз его значение требует конкретизации. В конце концов, каждый из нас — неповторимая личность со своим набором индивидуальных черт, особенностями поведения, мироощущением. Единых критериев ее «величины» нет и быть не может. В социологизированном же смысле, моих работах в частности, если говорить упрощенно, это человек, который привлекает к себе внимание. Точнее, не собственно человек, а то, как он представлен в «социальном воображаемом». И производство этого воображаемого не только возможно, оно идет полным ходом и все время ускоряется, его механизмы совершенствуются. Пастернак получил известность благодаря своему творчеству, реальным заслугам, и его пример отсылает нас к классическому пониманию личности как чего-то высокого и достойного. Теперь же все чаще и чаще персона превращается в «личность» исключительно благодаря популярности, и в этом проблема. И только обозначив ее, мы можем говорить, хорошо это или плохо. Кстати, сравнивать Пастернака с каким-нибудь блогером некорректно. Все меняется, сегодня этот блогер кому-то кажется малозначимым и третьестепенным, а через двадцать — пятьдесят лет может стать классикой. Но в целом векторы другие.

— И это тоже одна из важнейших проблем современности — часть так называемого феномена постправды, когда центр формирования коллективного знания вокруг научных достижений смещается от экспертного сообщества, утвержденного, например, Академией наук, других профессиональных сообществ, в сторону блогеров-любителей и просто шарлатанов. Увы, это объективный процесс, и с этим надо что-то делать.

— В США оно однозначно уже наступило. Практически это страна победившего персоналиата, что хорошо прослеживается и в политическом, и в ценностном плане. Как известно, в Америке две главные политические партии — республиканская и демократическая. Республиканцы — типичный электорат традиционной промышленной буржуазии плюс «старый» средний рабочий класс, преимущественно белокожий, и разного рода реднеки, или фермеры. Это как раз те люди, которые прежде всего обеспокоены своей безопасностью, нестабильностью, экономическими проблемами, то есть выживанием. Другая часть американского общества — дизайнеры, городские тусовщики, богема, интеллектуалы, жители университетских городков, «продвинутая» молодежь и так далее. Это те, кто голосует за демократов, и их интересы прямо противоположны. Их интересуют проблемы ЛГБТ, «зеленая» экономика, защита прав женщин и все в таком роде. Здесь две совершенно разные политическиереальности и абсолютный ценностный раскол. Теперь посмотрим, пользуясь прежней и уже устаревшей терминологией, в чьих руках «четвертая», а теперь уже первая, власть. На ключевых каналах США абсолютное большинство журналистов — около 90 % — демократы. Они же составляют костяк университетских преподавателей, особенно по гуманитарным направлениям — социологии, политологии, филологии, истории. Тут процент вообще приближается к 95. Если взять политизированных селебрити, или знаменитостей — а я изучил несколько профессиональных статей по этой теме — подавляющее большинство из них также симпатизирует демократам. То есть вся идеологическая среда — СМИ, образование, шоу-бизнес — находится под контролем новой социальной страты с ее ценностями, которые уже пропагандируют политики. Когда глава разведки одной из ведущих стран Запада на весь мир заявляет: «Мы победим (имеется в виду Россия), потому что у нас защищены права ЛГБТ» — это серьезный симптом. В России аналогичные тенденции прослеживаются в гораздо меньшей степени. Возможно, теперь они изменятся. Посмотрим. Научный подход не может опираться на сиюминутную информацию, он должен быть объективным.