«ПУСТЬ СЕРДЦЕ ПОЛНИТСЯ ДО КРАЯ…»

Валерий Викторович Кормильцев (1936–2006) — доктор геолого-минералогических наук, профессор, главный научный сотрудник Института геофизики УрО РАН, заместитель директора по научной работе. Автор и соавтор около двухсот научных работ, пяти монографий, обладатель патентов и авторских свидетельств, возглавлял лабораторию электрометрии и руководил исследованиями и разработками, связанными с методами вызванной поляризации, магнитотеллурического зондирования, естественного поля, методом заряда в трех его модификациях — аэро, наземной и скважинной. С 1994 г. В.В. Кормильцев был профессором кафедры прикладной геофизики и кафедры геоинформатики Уральского государственного горного университета.

Вскоре после его кончины друзья, коллеги, гости творческих встреч в екатеринбургском Доме ученых заговорили о необходимости издания большого собрания его стихов, но «публиковались» они сначала в виде цитат — ими сопровождала свои акварели Нина Серафимовна Степанычева, также когда-то сотрудник ИГФ, активный участник объединения «ученые-художники».

И вот, издание состоялось: твердый переплет, 150 стихотворений и 10 цветных репродукций акварельных пейзажей и натюрмортов, сочетающихся не как текст и иллюстрации, но по принципу дуэта либо диалога «родственных душ».

Заглавие сборника — часть последней строки знаменитого сонета В. Шекспира в переводе С. Маршака, и в точности составителям не откажешь. Любовь для автора — та самоотдача, которая вознаграждает, «любви награда — в ней самой». Чувство и отвлеченное понятие счастливо воплощены в конкретном человеке, женщина, оставаясь собой, в глазах поэта и есть — Любовь: «Для глаз ты — умиленья пелена, / для слуха — воплощенная тревога»… И еще: «ты — как магия стиха»: происходит преображение не сверхъ-естественное, но творческое, подвластное на земле человеку. А что касается поэзии как высказывания, то «желанье — правда всех речей, / оно — их смысл, их пыл, их горечь». В лучших стихах женщина–любовь–вдохновение предстают как единое целое: так чувствовали и писали лирики «золотого века» русской поэзии. Немало пушкинских строк мы встречаем в книге в качестве эпиграфов, но гораздо важнее, что автор избирает язык, принципы гармонии той поры — для выражения современных, отнюдь не стилизованных чувств и жизненных наблюдений. Он может, например, оспорить хрестоматийное пушкинское «как дай Вам Бог…»:

Есть в стихах В. Кормильцева и отголоски восточной любовной мелодики, а также философии Омара Хайяма — в размышлениях о течении жизни, о возрасте, о пройденном и грядущем, в способности прощать — и не жалеть: «Теперь известен весь черед / шагов, единственно возможных». Лирический герой книги, однако, далек от безразличия, тем более, от разочарования. Всего дороже для него — возможность любить, боготворить, восхищаться. Поэтому одновременно вдохновенны и психологически глубоки у В. Кормильцева пейзажные зарисовки. Законы природы постигает (в течение жизни, ценой всей жизни) не только ученый-геофизик, но и благодарный созерцатель, понимающий себя как часть этого мира, покоя — в движении, красоты — даже в печали и неизбежности:

Близкий по духу читатель, конечно же, найдет в этой книге нечто большее, чем просто «подходящие слова».