Надежда ЛАДАНОВА: "МНЕ ВСЕГДА ВЕЗЛО НА ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ"

29 апреля поздравления с юбилеем принимает ученый секретарь президиума Коми НЦ доктор биологических наук Надежда Валериановна Ладанова. Женщина «из глубинки», сумевшая сделать достойную карьеру, доказала, что удача приходит к тем, кто мыслит категориями успеха.
А начиналось все с деревенского детства, с семьи, где подрастало трое детей, и ей, старшей, приходилось нянчить младших, выполнять все работы по подсобному хозяйству, успевать в школе.
В детстве Надежда мечтала стать врачом — на то был добрый пример мамы, фельдшера Корткеросской больницы. Поэтому со школы готовила себя к поступлению в медицинский институт. Но единственное в год поступления неконкурсное место в этот вуз досталось ее однокласснику. А Надежда без проблем  была зачислена на химико-биологический факультет педагогического института в Сыктывкаре.
 Она уже готовила себя к преподавательской  деятельности, но после четвертого курса химико-биологический факультет был переведен во вновь открывшийся Сыктывкарский университет,  и студенческая жизнь растянулась еще на год. За это время Надежда вышла замуж, что сыграло не последнюю роль в ее будущей карьере: она получила свободный диплом и необходимость самостоятельного трудоустройства. Молодой биолог обратилась в Институт биологии Коми филиала Академии наук.
— С большой робостью я пришла в отдел лесоведения к старшему научному сотруднику Владимиру Борисовичу Скупченко, подыскивавшему лаборанта для работы на электронном микроскопе, — вспоминает Надежда Валериановна. — Я безмерно благодарна ему за то, что многому научил меня,  привил навыки исследовательской работы. Благодарна тогдашнему  директору Института биологии Ие Васильевне Забоевой, которая благословила меня на первую мою  должность. Три года я была лаборантом, пока заведующий лабораторией кандидат сельскохозяйственных наук Владислав Борисович Ларин не  порекомендовал мне поступить в аспирантуру.
— Вас влекло в большую науку?
— Да, конечно. У меня была очень увлекательная работа на мощном  по тем временам электронном микроскопе. А чего стоят экспедиции! Каждый день сулил столько нового и увлекательного, что я с большим желанием шла на работу — при том, что уже и ребенок подрастал, и забот по дому прибавилось. Коллектив в отделе был дружный,  все молодые: В.В. Тужилкина, С.Н.Сенькина, Э.П. Галенко, Ю.А.Паутов.
Когда я поступила в аспирантуру,  В.Б. Скупченко помог найти хорошего научного руководителя в ленинградском Ботаническом институте имени Комарова. Им стал член-корреспондент АН СССР Юрий Владимирович Гамалей. Несмотря на большие достижения в науке, известность в России и за рубежом, Юрий Владимирович садился со мной за японский микроскоп, обсуждал мои препараты, курировал меня до самой защиты кандидатской, которая успешно прошла в 1985 году. Исследования были посвящены изучению ассимиляционной ткани хвои ели в сезонном и возрастном аспектах.
— …Прошло столько времени, а вы все еще не забыли о еловой хвое?
— Все свежо в памяти, словно было вчера. Наверное, это, как первая любовь, останется на всю жизнь. Я действительно растворялась тогда в своей  работе. После защиты была мысль заняться изучением воздействия вредных веществ на хвойные леса на примере гиганта на Вычегде — Сыктывкарского лесоперерабатывающего комбината. Поле деятельности предоставлялось широкое. Но тут  случилась авария на ЧАЭС, и я была включена в состав экспедиции от Коми НЦ в Чернобыль. Поскольку норма была уже установлена, в ходе этих экспедиций мы могли дать сравнительную оценку воздействия радиации на ассимиляционный аппарат ели в естественных и в загрязненных радиацией  условиях.
Чернобыльская эпопея ученых Коми НЦ длилась восемь лет. В этот же период у Ладановых родился сын. Само решение Надежды Валериановны рожать после пребывания в зоне риска достойно восхищения.
Между тем работа не стояла на месте, экспедиции продолжались, в Сыктывкаре параллельно велась обработка материалов, шла работа над статьями и монографией. Большую поддержку Ладановой оказывал профессор Г.М. Козубов, который и предложил ей взяться за докторскую.
— До этого я даже и не думала о докторской. Меня вполне устраивала степень кандидата наук, тем более что много сил и времени уходило на воспитание детей  и заботы по дому. Все-таки главным приоритетом у меня, как у любой здравомыслящей женщины, всегда была семья и дети. Но, с другой стороны, раз   судьба предоставляла такую благоприятную возможность,  не воспользоваться ей было глупо. Окончательное решение о защите докторской созрело в Санкт-Петербурге, где на одном из семинаров я сделала  доклад по итогам экспедиций в Чернобыль. Мой научный руководитель Ю.В. Гамалей настоятельно порекомендовал представить докторскую работу, нашел оппонентов и даже предложил защититься в Санкт-Петербургском университете. Такая оценка и предложение крупного ученого поставили жирный крест на моих сомнениях.
Вскоре работа над диссертацией была завершена, но материал на пару лет пришлось задвинуть  в дальний ящик стола. Дело в том, что в ту пору в Институте биологии открылся диссертационный совет, куда Надежда была приглашена на должность ученого секретаря на общественных началах, а становление любого дела требует времени, которого и так ни на что не хватало. Тогда же время от времени Надежда Валериановна подменяла главного ученого секретаря президиума Коми НЦ. Бывали дни, когда она буквально разрывалась между своей лабораторией, диссертационным советом и президиумом.
— Академик Михаил Павлович Рощевский, возглавлявший наш научный центр, неоднократно приглашал меня перейти на постоянную работу ученым секретарем  президиума. Правда, со свойственным ему природным юмором советовал соглашаться не сразу, а покапризничать, как положено женщине. И вот в 1997 году я решилась  оставить Институт биологии. С тех пор прошло почти пятнадцать лет…
В 1998 году, наконец, состоялась защита ее докторской диссертации, что прибавило авторитета всему Коми НЦ УрО РАН. Но не исключено, что еще больше на этот авторитет работало и работает личное обаяние Надежды Валерьяновны, способствующее решению даже «нерешаемых» проблем. Без нее давно уже невозможно представить ни одно значимое мероприятие в Коми НЦ, и без всякого преувеличения ее лицо — это лицо всего научного центра.   
— Вы не жалеете, что оставили науку ради административной деятельности?
— Когда я начинала, то была человеком науки, с большим восторгом смотревшим на мир, с далеко идущими планами. В «той жизни» остались друзья, родной отдел, в котором я люблю бывать, как в своей семье. В президиуме у меня другой коллектив, который за минувшие годы стал таким же родным и близким. Приобретенный опыт в нынешней должности дал мне более широкий взгляд на науку, глубину и качество научных исследований, в какой-то мере помог организовать себя.
— Вы неоднократно подчеркивали, что вам всегда везло на хороших людей. Может быть, ваша  аура  их притягивает?
— Не берусь судить, что во мне притягательного, но скажу, что я всегда хорошо относилась к людям. Никогда никого не обсуждаю, не демонстрирую симпатию или антипатию к человеку. Мое кредо по жизни: на добро никто не ответит злом.
В эти дни Институту биологии, в котором состоялся мой профессиональный дебют, исполняется полвека. Я горжусь, что у моего родного института достойная репутация не только в Уральском отделении, но и во всей РАН. Желаю своим коллегам  дальнейшего процветания.
Светлана МУРАВЬЕВА.
Фото из домашнего архива Надежды ЛАДАНОВОЙ