УРАЛЬСКИЙ СЛЕД МЕНДЕЛЕЕВА

Продолжение. Начало в предыдущем номере

Приведем выдержки из уральских дневников Дмитрия Ивановича.
О горе Благодати: «Возвышается гора Благодать над уровнем местности лишь немного и по своим округлым очертаниям скорее достойна названия высокого холма. Въезд огибает спиралью гору и идет мимо многих выработок, имеющих свои номера, к строениям и месту обжига руд, расположенных около вершины, где часовня. Поездка на Благодать опять попортила мое хилое здоровье, и следующий день, когда хотел ехать в Богословск, должен был смирно лежать в своей каюте вагона. Притом опять стало холодно, и я решился оставить мысль о личной поездке в Богословский округ и по Тавде…»
О Нижнем Тагиле: «Нижне-Тагильск — целый город, 32 тысячи жителей, с широкими улицами, с прекрасными церквами, с монументами на площадях, с пожарной каланчей на соседнем холме, как на многих заводах, а считается селом, хотя в нем одном три волости. Не сделан он городом, вероятно, по той причине, что состоит в посессионном владении рода Демидовых, и с городским устройством еще более запутались бы и без того путаные отношения между владельцем, казною и жителями…»
О Кыштымском железоделательном заводе: «На Кыштымском заводе имеются три домны, из них две старые и одна новая, недавно выстроенная... Вообще домны производят неблагоприятное впечатление своим несовершенным устройством. В особенности это бросается в глаза оттого, что на заводе рядом имеется прекрасная, новая, хорошо оборудованная механическая мастерская...»
О профессионализме каслинских мастеров: «Видал я на выставках это литье не раз, сам купил в Екатеринбурге прекрасные образцы, но то, что увидел в Кыштыме, где склад, вернее музей этих отливок, превзошло все мои ожидания.
...Искусство формовщиков и литейщиков особенно высказалось на мелких брелоках к часам и на часовой цепочке. На ней не только каждое звено формовано и отлито отдельно так, что гибкая цепь образуется рядом друг в друга продетых колец, но и по концам крючок и колечко свободно вращаются в чугунном — прямо отлитом (с присыпкой угля) — охвате без особой обточки или опилки. Этот фокус литейного мастерства демонстрирует преимущественно ловкость людей, формующих и отливающих. ...Будь эти отливки производимы во Франции и Германии, они были бы у всех и каждого на столе или популяризировали бы всевозможные, особенно древние и современные произведения скульптуры, и бронзовые изделия должны были бы уступить много места такому литью, как каслинское».И наконец, о Екатеринбурге: «Екатеринбург называют столицей Урала. Нельзя сказать, чтобы он производил впечатление, соответствующее названию. Правда, город большой, но какой-то унылый, как будто он обстраивается, и как будто разрушается. Особенно неприятное впечатление производит набережная городского пруда…»
Не слишком лестно, но не исключено — таким все и было… Впрочем, у Дмитрия Ивановича имелись основания относиться к этому городу без симпатии. Здесь стоит отметить, что за время путешествия он и его коллеги встретились с огромным количеством заводчиков, инженеров, других специалистов, в основном были приняты доброжелательно, обсудили с ними массу злободневных и общих вопросов, мало того — некоторым оказали совершенно конкретную помощь. Так, во время экспедиции Менделеев, кроме всего прочего, проводил магнитные измерения для выявления областей, где залегают железные руды на Урале. И в магнитно-метеорологической обсерватории «Екатеринбург», действующей с 1836 года (ее нынешняя преемница — обсерватория «Арти» Института геофизики УрО РАН), он хотел провести сравнение результатов. Но выяснилось, что в известной на всю страну уральской обсерватории есть лишь устаревший стационарный прибор для измерения магнитного поля, в то время как Менделеев работал с его мобильной версией. «Когда я с удивлением узнал, что до сих пор обсерватория не производила полных магнитных определений нигде на Урале, кроме Екатеринбурга, то оказалось для того совершенно полное объяснение, — написал в отчете Дмитрий Иванович. — Дело в том, что на приобретение «книг и приборов» обсерватории ежегодно по штату отпускается только по 200 рублей, так что нет никакой возможности и думать о приобретении переносного магнитометра, стоящего, как наш прибор, от 1500 до 2000 руб.». В итоге мобильную аппаратуру спутники Менделеева просто отдали в обсерваторию, и на Урале благодаря этому удалось открыть ряд месторождений и провести исследования в направлении Арктики. Уже за одно это Дмитрию Ивановичу положен бы низкий поклон от екатеринбуржцев, однако не все из них ему, мягко говоря, благоволили, особенно — главный начальник горных заводов П.П. Боклевский. И эта история заслуживает отдельного внимания.
Как свидетельствуют биографы, еще перед отъездом Менделеев предварительно договорился встретиться с чиновником и обсудить с ним состояние уральской промышленности, что было совершенно необходимо для выполнения задач экспедиции. И вот, прибыв из Тюмени в Екатеринбург 8 июля (уже второй раз; первый он останавливался здесь по пути из Тагила), ученый надел мундир тайного советника (именно таким был его гражданский государственный чин, соответствующий военным чинам генерал-лейтенанта и вице-адмирала) и отправился к Боклевскому с официальным визитом. Но сторож фешенебельного дома сообщил гостю, что барина нет, и, возможно, он отправился к себе на загородную дачу. После чего Менделеев, не любивший незаконченных дел, оставив в стороне гордость, поехал на эту самую дачу. Но и там начальника не оказалось. Потом была еще одна попытка увидеться с ответственным лицом — тоже без результата! В итоге встреча, ради которой Дмитрий Иванович, собственно, и посетил уральскую столицу, так и не состоялась.
Что же заставило Боклевского скрываться от всемирно известного пожилого ученого, к тому же старшего по государственному титулу (уральский чиновник был статским советником, что соответствовало военным званиям бригадира, или премьер-майора), вынуждать больного человека за собой в буквальном смысле бегать?
Продолжение следует.

Подготовил
А. ПОНИЗОВКИН
На иллюстрациях:
вверху — символ границы Европы и Азии близ Шайтанского завода (фото Д.И. Менделеева), под ним — городской пруд Екатеринбурга с видом на дом главного начальника уральских заводов; внизу — ученый с инженерами Кушвинского металлургического завода.