ХЛЕБА ГОРБУШКУ — И ТУ ПОПОЛАМ

Теплый летний вечер 22 июня 1941 года. Мне семь с половиной лет. Как всегда, в воскресный день наша семья собралась на широкой веранде бабушкиного дома в Пионерском поселке. За большим столом и самоваром, кроме бабушки Марии, сидят ее сын, три дочери с мужьями и восемь внуков. Все мы только что вернулись с прогулки по лесной тропинке около озера Шарташ. Вдруг по радио мы слышим сообщение о нападении фашистской Германии. Началась Великая Отечественная война на долгие четыре года — 1418 дней…

И все изменилось в нашей жизни. Два моих дяди ушли на фронт. Папа, Николай Александрович Драгошанский, был оставлен на Уралмашзаводе, получив бронь как специалист, хорошо знавший кабельное и машинное электрохозяйство большого завода. Он в 1928 году приехал из Москвы на строительство Уралмаша, работал сначала инженером-электриком, затем — заведующим бюро электрооборудования в конструкторском отделе.

На Урал из западных районов страны было эвакуировано более 730 заводов с людьми и оборудованием, к 50 тысячам уралмашевцев прибавилось 40 тысяч эвакуированных. Наша семья из шести человек — родители и четверо сыновей — переместилась в комнату 16 м², предоставив другую комнату в 20 м² четырем семьям «уплотненцев» с Кировского завода из Ленинграда, с Ижорского машиностроительного завода из Колпино, а также из Харькова.

Уралмашевцы делились с эвакуированными не только квадратными метрами, но и постельным бельем, одеждой, посудой. На заводе шла напряженная работа под лозунгом «Все для фронта, все для победы!». Работали по 16–18 часов. Теперь известно, что Уралмаш вместе с его частью, заводом № 9 им. Сталина, изготовил для фронта более 24,5 тысяч танков и бронекорпусов, 30 тысяч артиллерийских полевых и самоходных орудий, корпуса реактивных снарядов для «Катюш», а производительность труда на заводе увеличилась в 67 раз! С большим интересом читаю сейчас строки и о своем отце в книге Ольги Одеговой о войне:

1 сентября 1941 года я пошел в первый класс. Поскольку учителя-мужчины ушли на фронт, первой нашей учительницей стала 18-летняя пионервожатая школы Галина Георгиевна Горбунова. Мы вместе с семиклассниками после уроков ходили пилить дрова для заводских служб и жителей поселка, сажали картошку на газонах для рабочих столовых, собирали теплые вещи, стопками складывали на учительский стол и вместе со своими записками отправляли бойцам на фронт.

Пионеры собрали десятки тонн металлолома, приносили книги, учебники, коллекции минералов, гербарии и отправляли их в посылках для ребят Сталинграда. Ученики и учителя нашей 68-й школы собрали деньги на постройку артиллерийского орудия М-30, которое разрабатывали конструкторы и собирали рабочие на Уралмашзаводе. Мы вместе со старшеклассниками выступали с концертами в уралмашевских госпиталях перед ранеными фронтовиками. Каждый новый учебный год мы начинали в новом здании — в то время новые светлые школы отдавались под госпитали. Позже в стенных шкафах классных комнат мы обнаруживали протезы ног, медицинские приборы, оставленные после переселения госпиталей.

Дома мы помогали взрослым: газетами заклеивали окна и красили электролампы в подъездах в синий цвет для светомаскировки, наполняли песком ящики, приготовленные на площадках и крышах для тушения пожаров от зажигательных бомб. Не было бумаги и школьных тетрадей. Писали на грифельных досках. Помню, как текст заданий директор школы Наталья Петровна Антонова (дочь П.Е. Антонова, первого Героя Труда на Уралмаше и в стране) раздавала нам на узких полосках бумаги — на серых полях районной газеты «За тяжелое машиностроение».

За одним из номеров этой газеты наша учительница Галина Георгиевна в сентябре 1942 года направила меня прямо с урока домой. В классе она прочитала нам о подвиге уралмашевского летчика Владимира Журавлева, младший брат которого Гарик (Игорь) Журавлев был нашим одноклассником.

В.В. Журавлев перед войной занимался планеризмом в Свердловском аэроклубе, работал учителем физкультуры в школе № 22 Уралмаша и в 1941 году окончил Чкаловское авиаучилище в Оренбурге. Во время боев на Дону летом 1942 года в 140 километрах за линией фронта его самолет-бомбардировщик Ил-4, где он был штурманом, был подбит и загорелся. Экипаж принял решение направить горящий самолет на колонну автоцистерн с горючим, выпустив при этом последние бомбы. При мощном взрыве самолет отбросило далеко в лес и три члена экипажа из четырех остались живы. Семь суток они пробирались к своим по территории, занятой врагом. Летчики эскадрильи, бывшие с ними на задании и видевшие этот взрыв и пламя на земле, считали их погибшими. Три уцелевших летчика сумели переплыть реку Дон под огнем противника и вернулись в свой авиационный полк. За время войны штурман Владимир Журавлев совершил 150 боевых вылетов, был трижды сбит, два раза спасся на парашюте, не раз лежал с травмами в гипсе и всякий раз вновь становился в строй. 

Мы всем классом писали письмо герою: «Бейте врага беспощадно!» и давали обещание хорошо учиться. После войны В.В. Журавлев стал штурманом-испытателем новых типов самолетов (Ту-2, Ту-4) и вертолетов (Ми-6, Ми-8, Ми-10) и участвовал в установлении 9 мировых авиационных рекордов. Я встречал его на прогулке в уралмашевском парке и видел на его груди два боевых ордена и золотую звезду — медаль Международной авиационной федерации (ФАИ). В школе № 22 сейчас создан музей, в котором есть фотографии летчика-героя В.В. Журавлева.

Летом 1943 года мы с друзьями из нашего дома стояли на возвышении площади 1-й пятилетки под огромным портретом И.В. Сталина и плакатом «Родина-мать зовет!». Уралмашевцы провожали экипажи добровольцев-танкистов, которые находидись у танков, выстроившихся рядами на площади. Это была одна из бригад Уральского добровольческого танкового корпуса. Танки и самоходные артиллерийские установки, все снаряжение и необходимая техника для их обслуживания были изготовлены на заводе сверх месячного плана на личные сбережения, собранные уралмашевцами. Уже через несколько дней, в июле 1943 года эти танки вступили в бой на Орловско-Курской дуге в крупнейшем танковом сражении.

В 1943 году питание несколько улучшилось, хотя по-прежнему детям, например, выдавалось ежедневно по 300 грамм черного хлеба и на месяц по 300 грамм мясопродуктов.  В школе нам стали ежедневно выдавать бесплатный завтрак: маленькую несладкую, но белую булочку с чайной ложкой сахара. Булочками мы в конце войны подкармливали немецких военнопленных, которые благоустраивали территорию дворов и работали на стройке. Взамен мы получали немецкие пуговицы с орлами от мундиров или немецкие монеты. У меня в коллекции с тех времен осталась монета в 500 немецких марок 1923 года с большим орлом и еще без свастики в когтях. Основным продуктом питания оставалась картошка. Тогда каждая семья получила приличный по размерам огород вблизи поселка Красное, к северу от Уралмаша. Распахать целину помогали танки с приделанными к ним плугами. 

В том же 1943 году завод открыл в лесу на берегах озер СУГРЭС и Шарташ пионерские лагеря, где по путевкам завода укрепляли здоровье сотни детей-дистрофиков с ослабленным здоровьем. Там мы впервые попробовали непривычные продукты, присланные нашими союзниками. Помню до сих пор запах и вкус нежной розовой американской колбасы. Мне с братом достались короткие на лямочках штаны из очень плотной, несгибаемой ткани — «чертовой кожи». Это были мои первые джинсы.

В день Победы в городе была гроза, на улицах появились лужи, но никто этого не замечал, все улыбались друг другу, слушали победный орудийный салют и были безмерно рады окончанию войны.