Демидовского лауреата в номинации «биология» академика В.В. Рожнова, директора Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, застать в Москве не так легко: несмотря на занятость административными делами, он много времени проводит в экспедициях. Известный российский териолог (териология — наука о млекопитающих), специалист в области экологии и поведения животных, один из авторов Национальной стратегии сохранения биоразнообразия России, Вячеслав Владимирович внес выдающийся вклад в изучение, сохранение и восстановление особо редких животных, в том числе амурского тигра, дальневосточного леопарда, снежного барса, белого медведя.
Мы поговорили с лауреатом о его пионерских исследованиях, а также на традиционные «демидовские» темы.
— Уважаемый Вячеслав Владимирович, что для вас значит Демидовская премия?
— Это одна из наиболее престижных негосударственных научных наград России, а для меня она ценна еще и тем, что ее были удостоены мои уважаемые коллеги, специалисты в области общей биологии: академики В.Е. Соколов, В.Н. Большаков, Ю.Н. Журавлев. Владимир Евгеньевич Соколов был моим учителем, директором Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, а также первым президентом Териологического общества при РАН. После его ухода из жизни президентом общества стал Владимир Николаевич Большаков, а сейчас его возглавляю я. Таким образом все президенты Териологического общества стали демидовскими лауреатами.
— Расскажите, пожалуйста, о своей семье и о том, как пришли в науку.
— Мой отец Владимир Михайлович — коренной москвич, участник Великой Отечественной войны. На фронте он был сапером, три раза ранен. Мама Евдокия Прокопьевна родом из Саратовской области, приехала в Москву в 1930-е годы, во время войны трудилась в тылу, рыла окопы. Встретились родители уже в мирное время, брат Сергей родился в 1948 году, я в 1951-м. Папа много занимался с нами, поощрял стремление к знаниям. К сожалению, он очень рано умер, у него были пробиты легкие, развился туберкулез. Мой старший брат Сергей с детства увлекался палеонтологий, окончил специальную геологическую школу и поступил на геологический факультет МГУ. Я тоже искал вместе с ним разные окаменелости, а когда я окончил девятый класс, Сергей договорился, чтобы меня взяли в геологическую экспедицию в Казахстан, я работал там камнедробильшиком. Но по возвращении понял, что хочу заниматься гидробиологией, стал готовиться к поступлению на биофак МГУ. С первого раза пройти конкурс не удалось, но была возможность поступить в Московскую сельскохозяйственную академию им. К.А. Тимирязева. Я рассчитывал проучиться там год, а потом снова пытаться поступать в МГУ. В Тимирязевке тогда впервые набирали группу ихтиологов, куда я и попал. У нас сложилась хорошая команда, я подружился с однокурсниками, да так и остался в академии. Там был замечательный профессор-зоолог Борис Александрович Кузнецов, благодаря которому я переключился с гидробиологии на териологию. Кстати, он был учителем и Владимира Евгеньевича Соколова, много лет возглавлявшего институт, в котором я работаю. У нас ежегодно проходят Соколовские чтения в день его рождения, в них принимают участие вдова Владимира Евгеньевича Светлана Михайловна, ездившая вместе с ним в экспедиции, а также дочь Наталья Владимировна и внук Евгений. А в те годы, о которых мы говорим, Борис Александрович Кузнецов и Владимир Евгеньевич Соколов приобщили меня к науке, которой я сейчас занимаюсь. Собственно Борис Александрович и направил меня после окончания Тимирязевской академии в Институт проблем экологии и эволюции, к Соколову.