В числе наград имени выдающихся ученых Урала по итогам конкурса 2020 года почетный диплом имени П.И. Рычкова присужден доктору исторических наук Наталье Викторовне Суржиковой (Институт истории и археологии УрО РАН) за цикл документальных изданий «Россия 1917 года в эго-документах». Мы встретились с дипломантом и попросили ее рассказать об этой работе.
— Наталья Викторовна, прежде всего вопрос: что такое эго-документы?
— Термин еще не стал общеупотребительным, хотя в зарубежной историографии он появился в середине 1950-х гг. Главный признак эго-документов — совпадение автора и героя повествования, то есть человек пишет о себе, всегда присутствует автобиографическая компонента текста. В их число включаются письма, дневники, воспоминания, травелоги (записки о путешествиях) и еще ряд подобных жанров. Конечно, это особый тип исторических документов, требующий определенного подхода, методологии, учитывающей их специфику. Поскольку во многом это сиюминутные, «поденные» записи о личном, в них нет развернутого анализа событий, зато присутствует их эмоциональный образ, отражение чувств, страхов, надежд, переживаний. Мы как бы видим историю глазами очевидца, что позволяет нам открыть для себя ее личностный аспект. В этом смысле наша работа вписывается в тренд поворота истории к антропологическому измерению.
— Антропология — это ведь скорее философское понятие, а как же объективные исторические данные?
— У исторической науки не одна задача, которую она должна решать каждый год и каждую эпоху. Разумеется, необходимо исследовать объективные предпосылки происходившего, например, развитие политических, экономических, демографических и других процессов. Но когда мы читаем о миллионах тонн добытого угля, выплавленной стали, тысячах паровозов — эта статистика очень далека от личного опыта человека, мы не узнаем эту историю как свою собственную. Нам не становятся понятнее чувства и мотивы людей, живших в описываемое время. И во многом такое отстраненное изложение объясняет, почему не только мы, ученые, но и все российское общество до сих пор не можем понять, что же случилось сто лет назад, не можем принять эти события и определиться в своем отношении к ним.